Може саме в цьому щастя - чи свобода? - пiти i вже не повертатися нiколи.
Розчинитися в довколишньому свiтi, як цукор у склянцi чаю; розтанути, як бiла хмара над далекою горою Вiхою...
ПРАМОРЕ ТЕТИС
"Мы входим в лето все глубже и глубже..."
В конце апреля настали по-настоящему тёплые дни, распустились первые весенние цветы и дороги очередного лета снова позвали меня. Отменив все дела и отпросившись на работе, я собрал рюкзак и отправился на пристань. Когда я заходил по трапу в "Метеор-6", солнце блеснуло в круглом лобовом стекле корабля -что еще с нами будет!
Пол вздрогнул, завёлся дизель, потом второй; метеор развернулся под зазеленевшими первой листвой киевскими горами и вышел на фарватер, миновав пешеходный мост. Я стоял на выходе возле правого борта, и в лицо дул ветер свободы. Путь мой лежал в Бучак, чтобы там, под сверкающим солнцем, на белых песчаных обрывах и каменистом побережье, в прозрачных весенних лесах, пропитанных запахом первых цветов, и в глубоких холодных ярах вновь изведать влекущую силу бучацкого посвящения.
Я вспомнил сцену, увиденную в прошлом году на бучацкой пристани и поразившую моё воображение - в горячий полдень, когда тени становятся короткими и темнеет свет солнца, к пристани подошел "Метеор-23". У борота старой ржавой баржи пристани стоял парень, обросший щетиной, в побелевших штанах, рубашке цвета хаки с буквами "П.К." на кармане и в коричневой шляпе с опущенными полями. На дудке он играл марш "Прощание славянки", приветствуя подходящий корабль. Какие-то пожилые канадские украинцы добропорядочного вида, ехавшие в Канев на Тарасову гору, привстали, пораженные этим зрелищем, и щёлкали фотоаппаратами.
Парень заходит в салон, занося свой огромный рюкзак, вымазанный в глине. Толпа шарахается в равные стороны. Я захожу за ним. Он идёт прямо к буфету и говорит:
"Пива. Холодного". За ним к буфету подхожу и я, тоже в одежде бродяги, и с таким же большим рюкзаком. "А мне пепси-колы. Две бутылки... Нет, три... Холодной...".
Мы с ним переглянулись - встреча двух странников, опалённых солнцем...
Потом этого парня мне пришлось однажды видеть в Голубом Каньоне. Он шел по дну глубокого яра в своей старой шляпе и играл на дудке, то появляясь в поле зрения, то исчезая, пока не скрылся совсем за высоким обрывом. "Это, видимо, непростой хлопец" - подумал я тогда про себя.
А приехав сейчас в Бучак, неподалеку от Бабиной горы я, к своему удивлению, увидал такую картину - по травянистому пологому склону холма в жаркий полдень медленно поднималось трое: один был с приемником, но без трусов; второй - полностью голый и с миноискателем; а третий, в красной рубашке и коричневой шляпе шел сзади, играя на дудке и завершая эту процессию. Я понял, что с этими ребятами нужно непременно познакомиться.
