и ныне снарядил экспедицию из трех кораблей и 270 человек, которыми командовал Алонсо Альварес де Пинеда или Пинедо, который и находится ныне в Пануко в трех днях пути.
Кортес дружески обошелся с пленными, стараясь их перетянуть на свою сторону, и, наконец, спросил их: как бы овладеть кораблем? Они предложили хитростью заманить экипаж на берег, но… как они ни звали на помощь, люди с корабля не высаживались, так как, наверно, заметили нас. Поэтому Кортес придумал другую уловку: четверо из нас должны были переодеться в платье наших пленников и остаться на месте, мы же, остальные, якобы совсем ушли, на деле же с наступлением темноты вернулись и засели в засаду вблизи места высадки Но и это не удалось. Правда, утром с корабля отвалила лодка с шестью матросами, так как оставшиеся на берегу четверо наших неистово кричали и махали плащами; но приближалась она осторожно и высадила сперва, вдалеке, лишь двух людей с водой, а те, подойдя к переодетым скоро узнали обман, крикнули своим, и лодка понеслась опять к кораблю! Эх, хотели мы было послать им вдогонку добрую порцию пуль, но Кортес удержал нас.
Так и вернулись мы в Вера Крус ни с чем, с шестью лишь пленными, изнуренные и голодные. А оттуда, не медля, двинулись в Семпоалу, к армии, где все приготовления уже были закончены. На месте, например, было двести здоровенных носильщиков — tamemes для переправки артиллерии, ибо было у нас только наше оружие: копья, аркебузы, арбалеты, щиты и другое, а иного скарба у нас, бедняков, тогда не было — ведь не было даже и настоящей обуви, а лишь альпаргаты. Осталось выбрать лишь путь, и касики из Семпоалы советовали двинуться на Мешико через Тлашкалу, так как жители ее им друзья, а мешикам — лютые враги.
В середине августа[192] 1519 года мы оставили Семпоалу, соблюдая величайший порядок и возможную осторожность.
В первый же день мы прибыли в городок Шалапу[193], а оттуда в Шикочималько[194], грозную крепость, утопавшую в виноградниках. Везде донья Марина и Агиляр наспех сообщали лишь самое наинеобходимое о нашей святой вере, об императоре доне Карлосе и об отказе от человеческих жертв. Всюду мы ставили также крест. Встречали нас хорошо, так как здешние жители дружили с Семпоалой и не хотели платить дани Мотекусоме.
То же продолжалось и далее, когда мы пришли крутым горным перевалом в Техутлу[195]. Но тут-то и начались наши напасти. Дорога становилась все круче, горы все выше и безлюднее; съестного нигде нельзя было найти; со снеговых вершин дул холодный ветер, часто шел град, и мы, привыкшие к теплому климату, шли продрогшие, почти замерзшие. Хорошо еще, что кое-где при дороге находились безлюдные группы домов и большие святилища идолов, которые, как я уже говорил, называются cues [(пирамиды храмов)], и подле них были навалены значительные запасы дров для служения их идолам, которые были в этих святилищах. Но еды и здесь не было. Наконец, мы вступили на землю города Цаоктлана
