Билл проводил их до машины, попрощался с каждым (не преминув с особым чувством пожать руку Бетти) и отправился в парк, где сидел на скамеечке Энтони.
— Да, странная история, — сказал Билл, присаживаясь.
— Очень странная, Уильям.
— Так ты что же, пришел сюда в самый разгар событий?
— Вот именно.
— Тогда ты-то мне и нужен. Все кругом шушукаются, секретничают, а инспектор, стоит мне заговорить с ним об убийстве или, словом, не знаю, как это назвать, тут же переводит разговор на другую тему, начинает расспрашивать, где, да как я с тобой познакомился и засыпает меня кучей нудных вопросов. Расскажи толком, что же все- таки произошло?
Энтони добросовестно и подробно пересказал приятелю все, что уже поведал инспектору, Билл время от времени перебивал его возгласами «Черт возьми!» и присвистывал.
— Ну, скажу я тебе, хорошенькое дельце! А причем здесь я, собственно?
— Что ты имеешь в виду?
— Как что? Всех отослали, кроме меня, и этот инспектор расспрашивает меня так, будто я единственный должен что-то знать? С какой стати?
Энтони улыбнулся.
— Не беспокойся, ничего страшного. Просто Берч хотел поговорить с кем-нибудь из гостей, чтобы выяснить, чем вы весь день занимались. А Кейли по доброте душевной решил развлечь меня твоим обществом; он знает, что мы с тобой знакомы. И… впрочем, вот и все.
— Так ты остаешься здесь? — обрадовался Билл. — Старик, это же замечательно!
— И даже способно примирить тебя с отъездом… некоей прекрасной дамы?
Билл покраснел.
— Ладно тебе, — буркнул он, — так или иначе я увижусь с ней через неделю.
— Поздравляю. Она мне понравилась. И это серое платье… Очень милая…
— Идиот, это же ее мать.
— О, прошу прощения. Как бы там ни было, Билл, здесь ты мне нужен больше, чем ей в Лондоне. Так что придется тебе несколько дней потерпеть мое общество.
— Ты это серьезно? — польщенно спросил Билл. Втайне он давно восхищался Энтони и гордился тем, что у него такой друг.
— Вполне. Понимаешь, здесь сейчас начнется самое интересное.
— Допросы, следствие и тому подобное?
— А может, и еще кое-что. Э-э, а вот и Кейли.
Прямо по газону к ним шагал Кейли, рослый широкоплечий мужчина с крупным, гладко выбритым некрасивым лицом, которое, однако, никак нельзя было назвать простым.
— Бедняга Кейли, — посочувствовал Билл. — Как ты думаешь, надо выразить соболезнования и все такое? Как-то вроде некстати сейчас.
— По-моему, не стоит, — ответил Энтони.
Кейли подошел, кивнул и остановился.
— Садитесь, мы потеснимся, — предложил Билл, вставая.
