– Ага, и спалим хибару к чертовой матери. Хорош помощничек!
Рут снова прислонился к стене.
– Скорей бы уже пришли. Который час, Дик?
– Пять минут девятого.
– Чего же они не идут? Ты сказал им, что собрание в восемь?
– Ох, да заткнись уже! Заладил! Откуда мне знать, чего они не идут? Может, струсили. Помолчи немного. – Он снова засунул руки поглубже в карманы. – Закурить найдется, Рут?
– Нет.
Было очень тихо. Далеко отсюда, ближе к центру города, ездили автомобили: слышался рев моторов и иногда – гудки клаксонов. Где-то вяло гавкала собака. В акациях свистел порывистый ветер.
– Слушай, Дик! Это голоса? Вроде бы голоса.
Оба повернули головы и прислушались.
– Я ничего не слышу. Тебе почудилось.
Рут подошел к одной из пыльных витрин и выглянул наружу, потом вернулся к ящику с буклетами и сложил их аккуратной стопкой.
– Который час, Дик?
– Да успокойся ты, слышишь? Я с тобой с ума сойду. В нашем деле трусам нет места. Будь мужчиной, в конце-то концов!
– Дик, ну я же первый раз…
– Думаешь, кто-то еще не понял? Ты уже доступно объяснил, поверь мне.
Ветер резко взвыл в кустах акации. Двери щелкнули, и одна из них медленно, со скрипом отворилась. В комнату влетел сквозняк, поворошил кипу пыльных газет в углу и принялся играть с плакатами на стенах, точно это были занавески.
– Закрой дверь, Рут… Нет, лучше оставь. Так мы скорее услышим, когда они придут. – Дик взглянул на свои часы. – Уже почти полдевятого.
– Думаешь, придут? До скольки будем ждать?
Старик уставился на открытую дверь.
– Мы здесь как минимум до половины десятого. Нам приказано провести это собрание.
Сквозь открытую дверь ночные звуки лучше проникали в пустой магазин: танец опавших листьев по дороге, равнодушный собачий лай… На стене угрожающе пылал черно-красный портрет. Ветер снова принялся играть со свободным нижним краем, и Дик обернулся на звук.
– Слушай, мальчик, – тихо сказал он Руту. – Я знаю, что ты боишься. Когда станет очень страшно, просто посмотри на него. – Он ткнул большим пальцем на портрет за своей спиной. – Он ничего не боялся. Надо только помнить, что он сделал.
Юноша рассмотрел портрет.
– Думаешь, ему никогда не было страшно? Совсем?
– Если и было, никто об этом не узнал! – с укоризной осадил его Дик. – Бери с него пример и не болтай всем подряд о своих страхах.
– Ты славный малый, Дик. Я понятия не имею, что буду делать, когда меня пошлют одного.
– Ты все сделаешь как надо. В тебе есть стержень. Ей-богу, я в таких делах смыслю. Просто ты еще ни разу не попадал в переделку.
