— Мольке гениальный контрразведчик. Быть его «тихим компаньоном» — уже славное дело. Внимательно все слушай, записывай и вот увидишь: у него многому можно поучиться. — Приняв затем задумчивый вид, он продолжал: — А потом, если хорошенько порыться в истории, вся она дело рук больших и маленьких подставных лиц. Так что почему и тебе не быть последовательным в соблюдении традиций нашей истории?
Шимонфи нетерпеливо поднялся.
— Тебе все шуточки, Габор.
— Я не шучу, я вполне серьезно, Золтан. На это не надо обижаться. Ты же действительно всем сердцем ненавидишь красных. И Мольке тоже. Выходит, вы оба желаете одного. Победить. Это главное. Или нет? Есть какие-то новости?
Шимонфи швырнул сигарету в пепельницу.
— Паулу обобрали до нитки.
— В Австрии?
— Сразу же на границе. Но я этого так не оставлю.
«Этого ты точно не оставишь, — подумал Деак. — А на все остальное тебе наплевать».
— Я распоряжусь привести Дербиро, — услышал он голос капитана.
— Не стоит трудов, — остановил его Деак и протянул руку к трубке полевого телефона.
Шимонфи опередил его.
— Не надо. С сегодняшнего дня арестованных доставляют к следователям только по личному распоряжению Мольке. В тюрьму тоже, кроме него, не имеет права входить никто.
Деак удивился. Эта новость была для него неожиданной и неприятной одновременно.
— Даже ты?
— Даже я. Мне тоже не доверяют. Пойду доложу Мольке, что ты вернулся. Этому Дербиро ты развяжешь язык. Его признание завтра в полночь должно уже лежать на столе полковника Германа. Чтобы заставить преступника заговорить, разрешается применять любые меры.
— А что, если он не заговорит?
Шимонфи уже у двери остановился.
— Лупи сам. Или прикажи кому-нибудь. Лупи до тех пор, пока не даст показания. После этого его сразу же расстреляют.
Деак подошел к капитану.
— Ты хочешь, чтобы я его бил?
— Пожалуйста, не бей, если сумеешь уговорить и получить показания без применения силы.
— Золтан, когда меня перевели сюда, мы о чем с тобой условились?
— Не знаю, что ты имеешь в виду. — Шимонфи положил руку на дверную скобку. Взгляд его был устремлен куда-то в пространство, мимо Деака.
— Наверное, ты просто не желаешь вспоминать, — твердо возразил Деак. — Заплечных дел мастером я не буду. И ты не заставишь меня им быть.
Шимонфи снял руку с дверной ручки и ухватил Деака за лацкан пиджака.
— Ты солдат, — негромко, но твердо сказал он. — И ты должен выполнить приказ. Это в твоих интересах, — добавил он почти шепотом. Деак пристально посмотрел на него: — Недавно один человек в генштабе при мне сказал: «Бьюсь об заклад, что этот Габор Деак никогда не ударит ни одного коммуниста», — продолжал Шимонфи.
