— А если они откажутся признаться? — спросил он.
— Тогда вы, майор Мольке, — решительно сказал полковник, — следующим утром отправитесь на фронт. Так что кончайте играть, Мольке, и выбивайте из этого Деака признание. Поняли?
— Понял, — отвечал Мольке.
— Вот за это мы можем выпить. — Он подошел к столу, поднял рюмку, выпил.
Вскоре полковник Герман уехал.
Мольке сидел и смотрел в пространство перед собой. Завтра в полночь!.. Но разве результатов можно добиваться к каким-то произвольно установленным срокам? Полковник просто задумал погубить его. «Мой единственный сын тоже». Вот в чем суть! Он потерял сына и теперь не может стерпеть, как это майор Мольке пережил войну, уцелел.
Майор так ушел в свои мысли, что не заметил, как в комнату вошел Таубе.
— Можно, я посижу покурю, господин майор? — спросил разрешения лейтенант.
Мольке вскинул голову и утвердительно кивнул. Таубе закурил сигарету и тихо, убежденно сказал:
— Я бы на вашем месте доложил об этом деле в Берлин.
Мольке поднял на него взгляд. Словно не понимая Таубе, он задумчиво наморщил лоб.
— Минуя официальные каналы? Нет, Таубе. Этого я сделать не могу.
Он встал, прошелся по комнате до двери, там постоял несколько мгновений. С напускным интересом он некоторое время разглядывал витиеватую медную ручку, затем повернулся и легкими неторопливыми шагами вернулся к окну. Да, если бы он мог донести в Берлин, минуя официальные каналы! Если бы он мог поговорить один-единственный раз с фюрером. Тот понял бы его. Конечно, он может замучить на пытках этих Дербиро и Деака. А завтра, послезавтра появятся новые дербиро и деаки. Он же, Мольке, хотел бы, чтобы коммунистов не было больше нигде.
— Не терзайтесь, господин майор, — сказал Таубе утешающе. — Все знают, что полковник Герман завидует майору Мольке.
— Нет, Таубе, нет, — оживившись, запротестовал Мольке. — Это не зависть. — Он подошел поближе и, понизив голос до шепота, сказал: — Полковник Герман попросту хочет меня уничтожить. Понимаете? Здесь речь идет о хорошо организованной попытке убить меня. О заранее продуманной попытке. — Он схватил лейтенанта за руку. — Послушайте меня. Полковник Герман очень хорошо знает, что у нас нет доказательств против Деака. Вот Герман и хочет, чтобы я раньше времени арестовал прапорщика, не имея на руках никаких доказательств. Потому что уверен: Деак не даст показаний, а значит, завтра к полуночи я не смогу положить ему на стол признания Деака. Но я, дорогой Таубе, хочу жить. Пытать Дербиро и Деака бесполезно. Им прежде нужно предъявить изобличающие их улики, только тогда они заговорят. И я, если еще и вы мне поможете, завтра к полуночи такие улики буду иметь.
