Гостем был здесь Антипатр, допущенным только после ритуального очищения. Впрочем, гостем совсем не желанным. Если Гиркана судьи терпели, жалели его, то отношение к Антипатру колебалось от равнодушия до ненависти. Вроде и причин нет. Антипатр к Синедриону относился с максимально возможной почтительностью. Вот и сейчас остановил уже занесенный над головами мудрых старцев меч Герода. А ведь не любили его. Рядом с Антипатром, стоящим на границе двора священников и двора Израиля, была пустота. Только сын его, тетрарх Иерусалима, Фасаэль, был рядом.
Возле кресла Гиркана сидел невысокий человек с широкими плечами и намечающимся животом, заросший волосами по самые глаза. Он что-то шептал царю. Гиркан растерянно и боязливо переводил глаза с судей на Антипатра. Это был Малих, дальний родственник жены Антипатра, ныне поднявшийся до одного из советников царя, старательно оттесняя идумейца. Ему члены Синедриона разрешили присутствовать на суде, найдя священнослужителей в каком-то из его дальних колен. Он был не глуп, и прекрасно понимал, что Антипатр с его огромной торговой империей, с его личными контактами с римлянами не очень нуждается в Гиркане, скорее наоборот.
Но он ждал. В Риме все меняется очень быстро. Вчера сильнее Помпея и не было никого. Он казнил и миловал, менял границы и перемещал тысячи легионеров по своей воле. А сегодня его нет. У власти Цезарь, ценящий семью идумейца, благодарный ей. Да и ближайшие друзья Цезаря благоволят к Антипатру. Так, недавно в его доме принимали друзей диктатора Марка Антония и Юния Брута, которые, кстати, так и не добрались до царского дворца. Но вечен ли Цезарь? А без поддержки римлян так ли силен идумеец?
Первый удар Малих готовил долго. И теперь нанес. Нет, не по Антипатру. Тот слишком могуществен. По его любимому сыну Героду. Он долгими вечерами уговаривал судей, чтобы приговор «убийце» был смертным. Он следил, чтобы благодарственные письма из Галилеи не доходили до Ерушалаима, не ложились перед глазами членов Синедриона, а жалобы шли потоком и попадали, куда необходимо. Конечно, не все выходило. Проклятый идумеец силен. Но капля точит камень. Сегодня Герод предстанет перед Синедрионом и будет осужден. За спинами судей стояли жители славного города Ерушалаима. Понимал ли он, что убийство Герода, римского всадника – это смерть для тысяч иудеев? Наверное, понимал. Но ненависть к «конкуренту» была сильнее здравого смысла.
Время шло. По залу проносился шепот, многозначительные переглядывания. Наконец-то. От входа послышался шум. Члены Великого суда с удивлением застыли. В зал входил Герод.
