— Творческая элита? — ядовито спросил Геннадий. — Фу, какая гадость! Куда ж это я попал? Значит, и здесь некий фашиствующий владыка — может быть, сам Всевышний, а? — занимается селекцией вида гомо сапиенс: на агнцев и козлищ, на арийцев и неарийцев, на людей и нелюдей… Проклятый мир!
— Помолчи, — оборвал его вдруг спокойно и строго добродушный бородач с мудрыми глазами священника или философа. — Сначала все не понимают. Каждый не понимает по-своему. Но ты обязательно поймешь: это действительно мир, в котором счастливы все. Поймешь. А пока просто верь нам.
И он поверил. Почему-то поверил. И тогда ему сделалось по-настоящему хорошо.
На поляну внезапно опустился… Геннадий назвал бы это глайдером — он именно таким представлял его себе по фантастической литературе и рисункам Георгия Макарова.
— Ребята, глайдер прилетел! — крикнул какой-то веселый парень, раздетый до пояса. — Кому в город надо?
Из глайдера вышла синеглазая девушка в серебристом облегающем костюме, поздоровалась и громко спросила:
— Биофизики есть?
Все озадаченно помотали головами и оглянулись на Геннадия в последней надежде. Даже Стебель сделал вид, что к нему вопрос не относится.
— Есть, — нерешительно признался Геннадий.
— Отлично! — обрадовалась девушка. — А то у нас диагностер сломался.
— Диагностер? — растерялся Геннадий. — А что это такое?
— Ты что, старик, — с улыбкой вмешался Стебель, — никогда диагностеров не чинил?
— Никогда.
— Ну, значит, это будет твой дебют.
— А я сумею?
— Конечно, сумеешь, — улыбнулась ему девушка. — Ты же биофизик! Кстати, меня зовут Бригитта.
— Геннадий, — представился Геннадий.
— Полечу с вами, — сказал тут Стебель, — тем более мне тоже в город нужно.
Они летели в город, и Геннадий думал: «Хорошо быть биофизиком — такие девушки за тобой прилетают!»
6. Мир, в котором счастливы все
Города Геннадий не увидел или просто не понял, что увиденный им населенный пункт и называют здесь городом. Внизу, в море зелени, замелькали белые пятна коттеджей, и вскоре Бригитта посадила глайдер.
Симпатичные домики, утопающие в деревьях, выстраивались в улицу, и в конце ее виднелась этакая небольшая Эйфелева башенка — видимо, какая-то антенна, а рядом блестел на солнце ажурный купол, при виде которого в памяти Геннадия возникли слова «микропогодная установка» — из какой-то книги, читанной в детстве.
— Слушайте, как называется эта штука? — спросил он. — Вон та, сетчатая и круглая.
— Какая? Та? — откликнулась Бригитта. — Так это же микропогодная установка.
