Полно: бывает ли иначе у демонов? Наама не слышала, чтобы кто-то из сородичей был счастлив в любви. Быть демоном — это разрушать и разрушаться, любовь слишком хрупкий цветок, она умирает раньше, чем успевает осознать себя, не в силах выдержать испепеляющий вихрь демонической страсти. В живых остаются лишь такие жизнестойкие колючие уродцы, как у ди Небироса.
— Будь со мной… моей, — просил мужчина, лишивший ее всего, а Наама стискивала рукоять оружия и молчала. Слезы катились по лицу.
Он все же добился своего. Влез под кожу, оставил в душе шрамы, которые не стереть, стал ее частью. Иначе, отчего так больно сейчас решать? Отчего кажется, будто она с корнем выдирает вросший в сердце сорняк, а сердце кровоточит и ноет от боли?
Кто-то из них двоих все равно умрет сегодня в этой комнате. Оставив Андроса в живых, она убьет себя. Откажется от борьбы, признает, что он был прав, когда связывал, насиловал и порол.
Предаст себя…
Она должна убить его. Уничтожить свой кошмар. Иначе не сможет уважать себя. Так и останется на всю жизнь сломленной игрушкой.
Сердце отмерило десять ударов. И время вышло.
— Не все можно простить и оправдать любовью, — тяжело выговорила Наама, поднимая кинжал.
— Ты выбрала.
Распростертое на ковре тело вздрогнуло, меняясь, облекаясь в панцирь из жесткой черной чешуи. Сверкнули когти, резкий удар хвоста под ноги заставил споткнуться и чуть было не упасть.
— На колени, сучка, — прорычал демон, оскалив полную клыков пасть.
Наама содрогнулась, еле удерживаясь, чтобы не рухнуть на колени. Занесла руку, чтобы ударить — узкий, похожий на шило стилет пробьет даже чешую демона, достаточно небольшого пореза, чтобы яд попал в кровь. Вскинула голову, разглядывая противника…
Он был огромный. Хищный, смертоносный, безжалостный. Ужасный и прекрасный одновременно. Она никогда не встречала демонов подобного размера и силы. Распутная похотливая тварь, прятавшаяся внутри, замурлыкала от восторга, желания подползти ближе, лечь у ног, ласкать его, отдаться…
Заснувший было инстинкт самки в гоне снова вскипел в крови при виде демонической ипостаси Андроса. Заставил замереть. Толкнул изнутри восхищением, жаждой склониться перед волей сильного самца.
При виде открытого неповиновения глаза демона блеснули яростью.
— Я сказал на колени! Нож оставь.
И Наама, всхлипнув, выпустила стилет из ослабевшей руки, перед тем как встать на колени перед своим хозяином.
