В груди Сверкалова что — то оборвалось. Похолодело.
— Конец!.. У нее самые определенные подозрения.
Не попадая рукой в рукав пиджака, Сверкалов подозрительно и злобно закричал:
— Что ты пристаешь ко мне с Ликушиной? Что это значит?
— Господи! Да кто ж к тебе пристает. Ты сам же начал о ней разговор. Чего ты волнуешься? Не буду же я ревновать тебя к Ликушиной.
— Конец! — охнул внутренно Сверкалов. — Гибель!
Схватился за голову и выбежал из дому…
II
Севши в трамвай, Сверкалов первым долгом вынул двугривенный и стал держать его на виду, весь замирая от опасения, что в нем могут заподозрить пассажира, желающего прокатиться без билета.
Кондуктор раза два промелькнул мимо него, отбирая деньги у других, а Сверкалов тянулся за ним, беспокойно повторяя:
— Получите же с меня… Почему вы не берете с меня?!
Наконец кондуктор протянул руку к Сверкалову. Взял его двугривенный, повертел в руках и, равнодушно возвращая, сказал:
— Пожалуйста, перемените. Это оловянный.
— Конец, — оборвалось внутри у Сверкалова. — Он, наверное, думает, что я нарочно хотел подсунуть ему фальшивый… Черт знает что! Еще, пожалуй, подумает, что я сам и сделал его… Какая гадость.
Сверкалов ненатурально засмеялся, взял обратно деньги, вынул другие и сказал:
— Это мне подсунули где — нибудь. Вот, получите.
И, посмотрев на застывшее лицо кондуктора, заискивающе спросил:
— Что, много у вас работы?
Сейчас же стало ясно, что вопрос, после случая с двугривенным, совершенно нелеп и неуместен. Нужно было загладить его.
Сверкалов снова вынул из кармана оловянный двугривенный, осмотрел его и сказал:
— Ей — Богу, как настоящий! Ха — ха! А вы, небось, думаете — вот, мол, барин хотел всучить под шумок фальшивый двугривенный… А? Говорите, черт вас возьми… думали?..
Во рту накипала скверная горечь.
— Зачем я это говорю? Глупо, бессмысленно. Ведь я, действительно, тянулся за кондуктором так настойчиво, будто в самом деле хотел сплавить двугривенный… Боже! Как тяжело!.. Как гадко…
Так как Сверкалов был уверен, что его соседи подозревают в нем фальшивомонетчика, то — посмотрел на полного блондина в очках и сказал:
— Вот я — имею в гимназии службу, зарабатываю тысячи две, человек более или менее обеспеченный… А каково бедному, если ему попадется фальшивый двугривенный… Не правда ли? Мне — то ничего… служба, доверие начальства… Гм…
Полному господину нужно было сходить на остановке. Он недоуменно посмотрел на Сверкалова, встал и вышел.
— Конец! — по своей привычке охнул Сверкалов. — Гибель!
