— Активирую магнитную катапульту. Пассажирам, пристегнуться, приготовиться к ускорению! — приказала Холли.
Эдем сконцентрировался на потоках информации. Естественно, Главный блокировал все электронные функции управления, но конструкция ангара учитывала такой вариант. Несколько автономных приводов, управлявших створками ворот, и специальный генератор для стартового стола не зависели от общей сети бункера. Джонсону оставалось уповать на их работоспособность.
— Есть питание на катапульте! — Эдем внимательно следил за показаниями. — Идёт зарядка. Открываю створки люков!
По команде киборга пришли в движение плиты потолка, раздвигаясь в стороны. На корабль обрушились потоки плотного тумана.
— Что это? — спросила Изабелла.
— Газ-наполнитель, элемент маскировки шахты. Не знаю, помог ли он…
Рубка корабля погрузилась в тишину. Камеры показывали яркое пятно неба в конце стартовой шахты.
— К старту готова!
— Поехали! — гаркнул Эдем.
Ускорение вдавило его ложемент. Стартовый стол толкал корабль вверх с максимально допустимыми нагрузками, на грани человеческих возможностей.
«Если она не переживёт это, я кого-нибудь убью!» — Джонсон прекрасно представлял последствия столь жёсткого взлёта для Изабеллы.
Но выбора у них не было. Дурацкая игра на грани фола, заменившая Джонсону план, сработала настолько хорошо, насколько могла. Теперь ему следовало выжать из выигрыша всё до последней капли, до кварка.
Дым застилал обзор. Бой вокруг производственного комплекса «Биофармпак Тетра» потерял напряжённость и почти сошёл на нет. Имперцы прекратили катком давить местные силы самообороны, но результат полномасштабной битвы ужасал. Инфраструктура, оборудование, жизни персонала — всё это подверглось безжалостному уничтожению.
На фоне этого безумия, гром и треск от сработавшего ускорителя стартовой шахты прошёл незамеченным. Вторая половина «Плахи», контролировавшая это полушарие Тетры, прекратила заградительный огонь и била по точечным целям, чтобы не повредить крупные имперские корабли. Те выдвинулись ближе к планете, для поддержки блокады.
Всё это Изабелле объяснял Эдем, пока ускорение пыталось выдавить из женщины все соки. Планет-прима молча молилась, с трудом удерживаясь в сознании. Даже изощрённая машинерия ложемента не могла убрать все неудобства от резкого ускорения. А киборг продолжал говорить, говорить, говорить.
Его голос превратился в какофонию, в фоновый шум. Танцовщица неотвратимо теряла связь с реальностью. Её взгляд уже не мог сфокусироваться на деталях отсека. В этом состоянии её голову наполняли странные мысли:
