Полковник закончил говорить. Девушка не пошевелилась и ничего не ответила, хотя в последних словах офицера заключался вопрос, обращенный к ней.
— Значит, вы уверены, что смогли бы его узнать? — терпеливо повторил он через минуту.
— Да… — ответила Малгожата своим апатичным голосом, который свидетельствовал лишь о том, что она не узнала бы родного отца, даже если бы ей указали на него пальцем.
— Но из того, что вы нам рассказали, вытекает, что вы не слишком хорошо его рассмотрели?
— Хорошо рассмотрела. — Девушка сняла очки, протерла их и снова водрузила на нос. — Очки у меня упали, но я пользуюсь ими только для работы, потому что у меня дальнозоркость. Мои очки только плюс полтора. Когда я не читаю и не считаю деньги, гораздо лучше вижу без них.
— А зачем вы сейчас их надели?
— Потому что… потому что это новые очки… те разбились… Мне хотелось их испробовать, такие ли они, как те. Впрочем, вы сидите близко… А того пана я вижу гораздо хуже, как сквозь туман. — Она показала глазами на молодого капитана.
— Понимаю… — Полковник вздохнул. — Но сейчас речь идет не о ваших очках. Вы показали, что у него были на глазах большие мотоциклетные очки, а поднятый воротник куртки бросил на лицо тень.
— Да.
— Следовательно, там мало что можно было увидеть, правда? Только нижнюю часть лица. Вдобавок вы сами сказали, что не заметили ни одной характерной особенности, которая могла бы помочь при идентификации: шрама, родинки, усов. Я не ошибся, верно? Вы сказали так?
— Да. Я не заметила ничего такого. Ни шрама, ни родинки, ни усов.
— Ив тот момент вы были совершенно ошеломлены происшедшим. В этом, впрочем, нет ничего странного. На вашем месте каждый был бы ошеломлен. Машина перевернулась на скорости семьдесят километров в час. И без помощи бандита можно было погибнуть на такой скорости.
— Да… Наверное…
Полковник снова вздохнул, а потом сказал с мягкостью, в которой было больше усталости, нежели веры, что настойчивые вопросы к чему–нибудь смогут привести.
— Вот видите. Тогда как же, будучи в таком состоянии и не имея возможности хорошо рассмотреть этого человека, вы утверждаете, что смогли настолько хорошо его запомнить, чтобы узнать?
— Не знаю. Но, по–моему, я бы его узнала. Я… у меня он до сих пор стоит перед глазами. Я, наверняка, его узнала бы… — Она замолчала и снова покраснела. — Но, может быть, вы лучше знаете?
В этой последней фразе не скрывалось ни капли иронии. Она на мгновенье выпустила из рук сумочку, которая упала на ее колени, и безнадежно развела руками.
