К сожалению, люди зачастую не хотят усваивать ценную информацию, преподносимую им во сне, и предпочитают либо забывать свои сновидения, либо воспринимать их как ничего не значащую дребедень. Потому, чем более запоминающимся будет сон, несущий в себе подсказку, тем выше шанс, что человек её всё-таки усвоит. И кошмары - как раз то, что наилучшим образом подходит для озвученной цели. Не слишком приятно, и всё же зачастую это единственный способ внушить человеку определённые полезные мысли.
Наконец я был удовлетворён собственными стараниями. И тут до меня как раз начали мало-помалу доходить сигналы из внешнего мира. Похоже, мы с моим подопечным постепенно приходили в себя. Первым же моим ощущением было то, что у нас с Блэйком нестерпимо болит голова. Вернее, болела она, разумеется, у одного Блэйка, но и мне, стороннему наблюдателю, всё же было как-то неуютно. Я, впрочем, не преминул с удивлением отметить, что боль далеко не так сильна, как следовало бы ожидать после удара, каким нас наградили. Похоже, благодарить за это следовало накладку, покоившуюся на темени охотника и бывшую скорее всего некой целебной травяной припаркой. Теперь я отчётливо ощущал, как по всему нашему телу от неё разливается живительное тепло. Левая рука Доброхота, повреждённая ещё вчера во время ремонта ружья, также чувствовала себя гораздо лучше. Порез на ней уже почти затянулся.
Вслед за болевыми ощущениями я начал получать от тела и другие сигналы. Мы находились в каком-то кресле, судя по всему, плетёном. Наши руки были надёжно связаны за спинкой кресла куском крепкой тонкой бечёвки, а туловище плотно примотано той же бечёвкой к самому креслу. Ноги также были связаны. Говоря вкратце, свобода движений и шансы на немедленный побег были весьма ограничены. Во рту Блэйка стоял вкус его собственной крови от прикушенной губы, а в носу - запах чего-то сладкого и пряного, напоминающего то ли ароматические благовония, то ли цветочные духи. Все части тела, какие только имелись у охотника, затекли, однако более всего в этом преуспела спина. Вот что мне сообщили проснувшиеся осязание и обоняние. Вслед за ними подключились и зрение со слухом, и я глазами Доброхота увидел прямо перед собой его ноги в потёртых сапогах со следами подсохшей грязи, а за ними - половицы пола, выкрашенные в приятный светло-охристый цвет. В то же время я услышал чьи-то голоса, бывшие определённо слишком высокими, чтобы принадлежать взрослым. Похоже, где-то неподалёку от нас разговаривало несколько детей...
