- Рад тебя видеть, дружище! А я-то всё гадал, придётся мне когда-нибудь тебя отблагодарствовать аль нет. Дай лапу пожамкаю!
Чем дальше, тем более всё происходящее напоминало некий бредовый сон. Блэйк стоял и молча в полном недоумении переводил взгляд с одного своего недавнего преследователя на другого. А те радостно улыбались, восторженно смеясь и хлопая обезоруженного и загнанного в ловушку человека по плечу, как если бы тот был их старинным приятелем. И я чуть ли не впервые в нашей совместной жизни не мог ничего пояснить своему протеже, поскольку понимал не больше его самого.
- Э-э-э... Джентльмены! То есть... Извиняюсь, как мне вообще лучше к вам обращаться? - запинаясь, начал охотник.
Вся стая оглушительно расхохоталась.
- Джентльмены? А что! Джентльмены - тоже звучит! Пускай мы будем джентльмены! - довольно осклабился Босой, обнажая в ухмылке полный ряд кривых и острых, словно ятаганы, зубов.
- Просто хочется уточнить. Так вы, значит, не против, что я вашего сородича... устранил...
- Не против?! - негодующе взревел Босой. - Да он всех задрал! Оленей, я имею ввиду. Всех в округе задрал и сожрал, а нам ни одного не оставил, скотина! - завершил он утробным рычанием.
- Волчара позорный! - сипло поддакнул Штырь.
- Свет ещё такой прожорливой твари не видывал, как этот Крэйг! Я ещё в тот раз сказал: ежели встречу парня, который его завалил, беспременно лапу ему пожамкаю!
Блэйк еле слышно, так что его слова мог разобрать лишь я один, вознёс горячую хвалу небесам. Похоже, тучи безысходности, затянувшие было небосклон нашей судьбы, слегка расступились, открывая взору луч надежды.
- Но как вы узнали, что это именно я его пристрелил? - поинтересовался Доброхот, всё ещё не до конца уверовавший в свою неслыханную удачу.
- А кто всё прошлое лето на каждом углу про это дело трубил? - усмехнулся Босой. - Мы тут, знаешь ли, хоть и сами по себе, но и до нас порой слухи доходят. Нет, ну надо ж такому случиться! Взять да и встретиться прям посередь... Стоп! Эй, братва, мне сейчас чудится аль я взаправду слышу чего-то?
Все трое оборотней как-то разом насторожились и принялись оглядываться, навострив уши и громко втягивая своими широкими мощными носами ночной воздух. Штырь и Процент знаками подтвердили, что тоже что-то слышат.
Тут и я уловил то, что первыми ощутили чуткие волчьи уши. Кто-то приближался к тому месту, где мы находились. Блэйк не сумел бы различить еле заметный шорох мягких лап, гладко скользящих по ковру палой листвы где-то сверху и позади нас - на вершине того холма, в углублении которого мы укрывались. Я и сам лишь с большим трудом отделял этот звук от прочих шумов ночного леса.
