– Да, пожалуй, – снова рассмеялся рыжий. – Кто бы мог подумать, что ему захочется стать отважным колонистом!
Первый взглянул на меня, покусывая ноготь на большом пальце:
– Вряд ли это так уж смешно. Может, сгодится на кухне.
Рыжий, похоже, зашелся в конвульсиях.
– Спорю, он будет симпатично смотреться в фартуке.
Год назад я бы его стукнул, хотя он превосходил меня весом и ростом. При словах про «маменькиного сыночка» я позабыл обо всем своем желании отправиться на Ганимед. Мне хотелось только одного: стереть дурацкую ухмылку с его физиономии.
Но я сдержался. Не знаю почему – может, оттого, что сам командовал толпой непослушных сорванцов, патрулем Юкки. Как говорит мистер Кински, тот, кто не в состоянии навести порядок, не прибегая к помощи кулаков, никогда не станет командиром патруля под его началом.
Так или иначе, я просто обошел вокруг стола и попытался открыть ящик. Он оказался заперт. Я посмотрел на клерков; оба улыбались, но я – нет.
– Мне был назначен прием на тринадцать часов, – сказал я. – Поскольку доктор не явился, передайте ему, что я договорюсь с ним по телефону о другом времени.
Повернувшись, я вышел.
Придя домой, рассказал обо всем Джорджу. Он лишь выразил надежду, что я не ухудшил своих шансов.
С врачом я так и не встретился. Оказалось, что это были вовсе не клерки, а психометристы и на меня постоянно были направлены камера и микрофон.
Наконец мы с Джорджем получили извещения, где говорилось, что нас признали годными и включили в список пассажиров «Мэйфлауэра» – «при условии выполнения всех требований».
В тот вечер продовольственные баллы нисколько меня не волновали. Я устроил для нас обоих настоящий пир.
Упомянутые требования перечислялись в присланной брошюре. «Рассчитаться со всеми долгами» – это меня не волновало, поскольку никаких долгов, кроме половины кредита, которые я был должен Слэтсу Кейферу, у меня не имелось. «Прислать письменное обязательство явиться» – об этом должен был позаботиться Джордж. «Завершить любые действия перед судами высшей инстанции» – я никогда не бывал в суде, не считая скаутского Суда чести. Там упоминалось еще несколько пунктов, но с ними все мог решить Джордж.
Однако мне попался текст мелким шрифтом, который меня встревожил.
– Джордж, – сказал я, – тут говорится, что эмиграция ограничивается семьями с детьми.
Отец поднял взгляд:
– Разве мы не такая семья? Если ты, конечно, не против считаться ребенком.
– Ну… да, пожалуй. Я думал, имеются в виду супружеские пары с детьми.
