– Ты уже прочел третий абзац? – прервал мое чтение Ведьмак.
Я кивнул.
– Тогда достаточно, – сказал он. – Жуткая история, правда? Но согласно ей, Ламия была убита собственными детьми.
– А вот это неправда. Да, она поссорилась с дочерьми, но они не убивали ее. Вы сами когда-то говорили, что не всему в вашем «Бестиарии» можно верить и кое-что не соответствует действительности. Мы же вносим в книгу поправки и примечания, разве не так?
– Согласен, – кивнул учитель. – Откуда тебе это известно, парень?
– Мама сама рассказала мне, когда мы были в Греции. После всех совершенных злодеяний она раскаялась и начала бороться против Тьмы. Ее величайшее желание – уничтожить дьявола, но вы должны понимать: она не обычная женщина. Большую часть жизни она была ламией и поэтому беспощадна. Мама пожертвовала собой, чтобы убить Ордин. Она любит меня, но если бы было необходимо, то и меня попросила бы сделать то же самое. И она готова принести в жертву Алису. Готова на все, лишь бы уничтожить Врага. Она ждет от меня, что я проведу этот кровавый ритуал.
Интересно, хватило ли бы мне храбрости пожертвовать собой, если бы мама попросила меня об этом? Был бы я таким же храбрым, как Алиса?
– Несмотря на все твои слова, мне с трудом в это верится, – сказал учитель. – Я доверяю инстинктам. Женщина, которую я тогда встретил, не могла бы просить тебя о таком.
– Мама готова на все, чтобы уничтожить Врага. Она хочет, чтобы я пожертвовал Алисой. На самом деле она не та, кого вы знали. Вот и все.
– Давай, парень, останемся каждый при своем мнении, хотя это мало что меняет. Ты не можешь провести этот ритуал. Поэтому нам нужен другой план. Так что давай серьезно подумаем и попытаемся найти иной способ.
Я кивнул: нужно попытаться, хотя надежды на успех у меня почти не было. Разве я смогу сделать все лучше, чем мама, которая так много прожила и так много знала?
На следующее утро, сразу после рассвета, я отправился на то место в западном саду, которое мы использовали для учебных занятий. Там стояло засохшее дерево – на нем было удобно отрабатывать приемы владения посохом, – а также столб, на который я обычно набрасывал свою серебряную цепь. Помню, как мне впервые удалось успешно метнуть ее целых сто раз.
Учитель предостерегал меня от самоуспокоения, подчеркивая, что ни одна ведьма не станет ради меня стоять спокойно. И я учился бросать цепь на бегу и с самых разных позиций.
И хотя я научился владеть посохом и цепью, я все равно практиковался три раза в неделю, постоянно оттачивая навыки. До последнего времени учитель делал то же самое, но несколько месяцев назад прекратил. Я удивился, увидев, как он работает посохом, используя мертвое дерево. Он снова и снова с яростью вонзал острие в сухую древесину. По его лбу струился пот, и он тяжело дышал.
