— Гильом, ma Anglaise charmante[44], уж два года как женат. Хотя мало кого из мужчин такие вещи заставляют остепениться, ходят упорные слухи, что этот супруг до сих пор хранит верность жене.
— Смотри, Мари, он идет сюда. Ты совершенно права, он еще очень неуклюж, — снова заговорила Жанна. Она взбила свои прекрасно уложенные рыжие пряди. — Может быть, нам с Анной пройти дальше? Я представила бы ее моей сестре Луизе.
Мария упрямо встала со скамьи вместе с ними. Ей не понравилось, как Жанна принимает на себя опеку над ее младшей сестрой, да и оставаться наедине с этим долговязым Рене ей вовсе не хотелось.
— Не будь гусыней, Мари, — упрекнула ее Жанна. — Ты выделяешься среди фрейлин своей красотой, об этом все дамы говорят, и не будет никакого ущерба ни твоей репутации, ни опыту, если тебя проводит придворный хорошего рода, пусть и с прыщами. Может, уговоришь познакомить тебя с его братом. — Она улыбнулась Марии и шутливо закатила свои зеленые глаза.
— Ну пожалуйста, Мария! А мне будет хорошо с ma bonne amie[45] Жанной, — присоединилась к просьбе Анна; обе они повернулись и стали осторожно пробираться между придворными.
Только на миг Мария ощутила себя вытащенной на берег лодкой рядом с морем разноцветных шелков — почти тотчас же подошел Рене, сдернул с головы шляпу с бледно-лиловыми перьями. Его долговязое тело было обтянуто светло-фиолетовым шелком, и даже слегка раздутый разукрашенный дублет и окаймленные бархатом внутренние рукава с глубокими прорезями не придавали мужественности его плечам, как не видно было крепких мужских мускулов на ногах с широкими, украшенными драгоценными камнями подвязками. Мария устремила взгляд за его спину, надеясь увидать чье-нибудь знакомое лицо, и лишь потом улыбнулась, кивнула и стала слушать, что он говорит, а Рене взял ее за руку и повел прочь от скамей. Ей не удалось даже краешком глаза увидеть Франциска, так что день все равно был потерян. Прогулка с Рене уже ничего не могла ни добавить, ни убавить, а ведь еще недавно день был таким чудесным!
— Как себя чувствует наша королева Клод после рождения дофина? — спросил долговязый юнец, учтиво склоняясь в ожидании ответа.
— Она еще немного слаба и недужна, месье, — отвечала Мария, мечтая о том, чтобы он не наклонялся так близко, не соприкасался с ней. Она вдруг рассердилась на себя за то, что они так рано покинули турнир. Ей все еще было хорошо слышно, как стучит копье о щит, как герольды торжественно возглашают имена следующей пары соперников.
