— Разумеется, Анна. Ведь отец никогда не ошибается. Как я и сказала, ты пойдешь далеко, будь то при дворе Франциска или нашего собственного короля, — в этом я ни капельки не сомневаюсь.
— Однако же, Мари, если б только я была похожа на тебя, а не была бы такой тощей, бледной и черноволосой, как ворон. Да еще, — тут она понизила свой детский голосок настолько, что ее стало едва слышно, и Марии пришлось наклониться к ней ближе, — если бы не эта нелепая рука.
Мария бросила взгляд на колени Анны, где та старательно прятала под только что начатым вышиванием не красившие ее пальцы: как и всегда, она скрывала крошечный обрубок шестого пальца, сросшегося с мизинцем левой руки.
— Да его никто не замечает, Энни… Анна. Ты отлично прикрываешь его суживающимся рукавом.
— Уж если кто-нибудь когда-нибудь станет смеяться надо мной, я уверена, что сразу же его — или ее — возненавижу и уж найду какой-нибудь способ заставить тоже страдать! — Она нахмурила тоненькие черные брови и прищурилась.
«У нее характер такой же несдержанный, как у Джорджа, ей обязательно надо научиться обуздывать себя, — грустно подумала Мария. — Отчего же мы не чувствуем себя такими близкими друг другу, как мне мечталось, когда она только приехала?» Вероятно, время, которое им предстояло провести здесь вместе, должно было помочь сблизиться.
— Мари, Анна! Нам разрешено отлучиться, прямо сейчас, если нам так хочется! Я была уверена, что нам удастся освободиться от службы после обеда, надо только терпеливо дожидаться. Я была убеждена в этом!
Эти добрые вести принесла рыжеволосая Жанна дю Лак, которой Мария безгранично восхищалась за яркую красоту и то внимание, какое оказывали ей многие придворные красавцы. Замечательная новость заключалась в том, что они свободны на ближайшие несколько часов и могут посмотреть на захватывающие турнирные схватки в парке, вместе с королем и его очаровательными друзьями.
Они не стали терять время на то, чтобы отнести вышивание в свои комнаты или подобрать подходящие головные уборы: час был поздний, праздник уже наверняка начался. Мария снова увидит Франциска, короля Франциска, о котором втайне грезила три года, с той минуты, когда его колдовские глаза на миг задержались на ней и он назвал ее юной Венерой. Каким он был чудесным, каким далеким! И какое счастье выпало тем, кто окружает его!
— Сейчас, Анна, ты увидишь всех тех великих людей, о которых мы тебе рассказывали, увидишь великолепие двора, — задыхаясь, пообещала Мария, и они поспешно сбежали по огромной витой лестнице из порфира, быстро миновав длинную галерею, которая связывала замок с регулярными садами. Франциск приказал расчистить обширное пространство для рыцарских поединков, и в теплые месяцы оттуда часто доносились призывный звук фанфар и приветственные крики зрителей.
