— Ты знал. Когда псионик проник в Даллабад, он тебе сообщил…
— Псионик был дроу, — согласился иллитид.
— Предатель! — завопил Корин Сулез.
— Это нельзя считать предательством, — возразил иллитид. — Мы никогда не были ни друзьями, ни союзниками.
— Но ты же знал!
Яраскрик не удостоил его ответом.
— Отец! — снова окликнула Корина дочь, ее била крупная дрожь.
Сулез тяжело дышал. Левой рукой он отер пот и слезы.
— Что же мне делать? — простонал он. — Что будет…
До Энтрери снова донесся кашляющий смех Яраскрика, в котором явственно слышалась насмешка.
Корин Сулез вдруг взял себя в руки и гневно поглядел на иллитида.
— Тебе смешно? — воскликнул он.
— Всегда забавно наблюдать за возней низших существ, — ответил Яраскрик. — Твои причитания так похожи на стоны твоих многочисленных жертв. Да, многие тщетно молили Корина Сулеза сохранить им жизнь, так и он сейчас будет умолять врага, которого не в силах одолеть.
— Зато ты хорошо знаешь этого врага!
— По мне уж лучше дроу, чем вы, жалкий народец, — легко согласился проницатель разума. — Они никогда не молят о пощаде, которой все равно не будет. В отличие от людей, они знают, что разобщенное, индивидуальное сознание слабо. Как и вы, они никогда не бывают заодно, но знают этот свой недостаток и принимают как неизбежное. — Иллитид сделал легкий поклон. — Это знак почтения в час твоей смерти, — пояснил он. — Я мог бы направить на тебя поток энергии, чтобы ты поймал его и перенаправил на темных эльфов, которые уже близко, но не стану этого делать.
По голосу владыки оазиса Энтрери понял, что на место отчаяния пришла ярость человека, которому больше нечего терять, — он не раз наблюдал такое за годы, проведенные в беспощадном уличном мире.
— Но у меня есть перчатка! — громогласно возвестил Корин и направил на Яраскрика волшебный меч. — Ты сдохнешь первым!
Но едва он это произнес, как иллитид словно просочился сквозь пол и был таков.
— Сволочь! — взвизгнул Сулез. — Сво… — Но его прервал громкий удар в дверь.
— Возьми свою волшебную палочку! — крикнул он, обращаясь к дочери, стоявшей у большого гобелена;
Адания стояла на месте с широко раскрытыми глазами, волшебная палочка была у нее за поясом, но она даже не шелохнулась. С тем же выражением лица дочь хозяина Даллабада осела на пол.
За ее спиной стоял Артемис Энтрери.
Выпучив глаза, Корин Сулез смотрел, как медленно оседает дочь, но потом остановил взор на убийце.
— Гораздо проще было продать мне меч, — как бы между делом бросил убийца.
