Стеклов ежедневно наведывался в отдел. Он допускал, что противнику удалось, меняя время и диапазоны волн, передать одну-две шифровки и оказаться незапеленгованным. Видимо, так и было.
Разгадке шифра помог случай. А точнее, один ученый-историк, который в тот памятный день пришел к своему приятелю - сотруднику шифровального отдела Николаю Старовойтову.
Не замечая, что Николай о чем-то мучительно думает, историк Тимофей Денисов принялся рассказывать о своей недавней поездке вверх по Волге.
Он для себя сделал открытие, что представители Булгарского государства - предки поволжских татар - в двенадцатом веке уходили вверх по Волге и создавали небольшие поселения - слободы. И жили в мире и дружбе с коренным населением - русскими. Такая слобода существует и в Костроме. И тут историк назвал цифру: время основания татарского кладбища в Костроме - 1151 год.
Старовойтов, уловив цифру, машинально стал примеряться с ней к шифровке. Затем, переспросив, вдруг кинулся к книжному шкафу за Библией, которая осталась от бабушки. Вытащив толстый фолиант издания священного Синода православной церкви 1896 года, он с невероятной поспешностью начал раскрывать ее страницы, поглядывая на шифровку.
Его приятель, не понимая, что творится с Николаем, перестал говорить и с удивлением смотрел на него.
Круглое лицо Старовойтова вдруг совершенно изменилось: как будто он надел веселую маскарадную маску. Подскочил к Тимофею и обнял его.
- Ты не можешь себе представить, как помог мне! - взволнованно проговорил он и, извинившись, помчался на службу.
Вот такая случайность помогла прочесть шифровки, до недавнего времени лежавшие бесполезными бумажками.
Стеклова он нашел у начальника отдела Нурбанова, доложил им о своей разгадке и пообещал через час принести расшифрованные радиограммы.
Стеклов вытащил пачку «Казбека», затянувшись, облегченно вздохнул:
- Ну, теперь кое-что прояснится.
- Должно, должно, - выразил надежду Нурбанов. - И так начальство жмет. А вчера из обкома партии звонили… Очень надеются на нас, Петр Прохорович… А партийный долг отличается от профессионального долга неизмеримо большей моральной ответственностью и полной самоотдачей, до последнего дыхания. А мы, по-моему, еще далеки от этих требований - мало работаем.
- Ну, это уж к тебе, во всяком случае, не относится, - возразил Стеклов. - Пашешь, как ломовая лошадь. До сих пор не можешь оклематься. Куда это годится? Отлежаться тебе надобно. А то, не дай бог, осложнение какое-нибудь прицепится.
