- Нашел! - радостно закричал он, как мальчишка. - Нашел, товарищ майор!
Майор вскочил, забыв про больную ногу, и, прихрамывая, побежал к кустарнику. Развязал мешок, вытащил рацию, завернутую в клеенку. У рации отсутствовала крышка.
- Так вот чем делали отпечаток - крышкой! Стеклов взглянул на окаменелый слой породы, на металлический прут, линейку - и все понял.
- На сколько сантиметров они ошиблись? - тихо спросил он Матыгулина.
- Недоучли около пяти сантиметров, товарищ майор.
Окружавшие не понимали, о чем они говорят.
Взволнованный майор шагнул к лейтенанту и обнял его.
- Спасибо тебе мой мальчик. Спасибо. Сегодня ты лучше думал, чем я.
- Будьте любезны, позовите Элеонору, - попросил Закиров, придерживая рукой незакрывающуюся дверь будки телефона.
- Минуточку. Сейчас, - ответил женский голос.
«Кажется, ее сестра, - подумал он. - А голос ее можно спутать с Элиным».
- Я вас слушаю, - послышалось в трубке.
- Эля, здравствуй, - чувствуя какую-то внутреннюю скованность, произнес Закиров. - Это тебя беспокоит Ильдар.
- А-а-а… Ильдарчик, привет. Рада слышать своих недавних однокашников.
- Эля, я тебе как-то звонил. Сказали… в командировке.
- Да. Вот приехала вчера. Масса впечатлений. Это моя первая командировка.
- Значит, понравилось?
- Интересная поездка, - будничным голосом ответила она. - Но дома - лучше.
Закиров понимал: Эля Бабанина воспринимала его лишь как одноклассника. И боялся перевести разговор в желаемое русло.
Возникла пауза.
- А вы… А ты… - начал он, чуть заикаясь, - что делаешь в субботу? - И, не дав ей ответить, выпалил: - Пойдем, Эля, в театр.
- А кто еще из одноклассников пойдет?..
- Мы вдвоем…
Эля немного помолчала.
- Знаешь, Ильдар, это как-то неожиданно… Потом в субботу и воскресенье я занята.
- Очень жаль… Тебе еще можно позвонить?
- Ну, конечно, Ильдар. Мы же одноклассники… Знаешь, позвони на той неделе.
- Спасибо, Эля. Обязательно позвоню.
На этом разговор закончился.
«Проклятая робость! Если я был бы посмелей, наверное, мог бы с ней подружиться еще в девятом классе. Ведь она однажды на школьном вечере сама меня пригласила танцевать. Почему же я так оробел? Не пригласил в ответ… Почему? Можно не сомневаться: робость лишила меня счастья», - сокрушался он.
Ему казалось: подружись он тогда с Элеонорой в школе, эта дружба переросла бы непременно в любовь. Ильдар был в том состоянии, когда желаемое воспринималось как действительное - так велика была потребность в ответной любви. А поскольку неразделенное чувство существовало, оно беспощадно цеплялось за любой повод.
