***
На расстоянии от Финна у меня наконец-таки получилось навести в мыслях порядок.
Увидев панику в глазах Финна из-за того, что раскрылась правда о жизни его семьи, я захотела рассказать ему о себе. О том, что отец делал со мной.
Я никогда никому не рассказывала об этом. Даже Анне.
Расхаживая по своей комнате с колотящимся сердцем, я благодарила Бога за то, что не выпалила правду. Я стала бы уязвимой, обнажив душу перед Финном, парнем, которого я очень мало знала.
Парнем, с которым не имела права сближаться, как бы меня ни тянуло к нему из-за того общего, что у нас было.
Для утешения у него была Элоиза.
А я ни с кем не сближаюсь.
Застонав, я прислонилась к столбику кровати. Хотелось бы мне знать, как Финн поведет себя со мной в школе в понедельник.
И все же я не могла заставить себя волноваться, что его ледяная холодность может разрушить мой социальный статус.
Хотя должна была волноваться только об этом!
Но единственное, что меня волновало, — это тот факт, что я смогла сбежать от своего отца, а Финн нет. У него не было выхода.
Стоп!
Хватит волноваться о Финне Рочестере. В понедельник я приду в школу, и пусть Финн игнорирует меня, сколько влезет. Я буду слишком занята, строя свой путь к популярности, чтобы переживать на его счет.
Я притворюсь, что понятия не имею о его проблемах с отцом.
Если Финну так хочется…
То ради бога.
Глава 10
Я бы хотела, чтобы здесь была мама.
Я знала, что не должна была так говорить.
Но оно само вырвалось.
У меня начались месячные. Я не знала, что делать. У меня не было денег, чтобы купить необходимое, и мне пришлось обратиться за деньгами к нему. Он спросил, для чего. Стесняясь признаться, я подумала, насколько мне было бы легче, если бы она не оставила нас.
И нечаянно произнесла это вслух.
Он стал орать на меня.
Я еще слышала его крики, когда боль начала отступать, и за мной пришла тьма.
Блаженная тьма.
Мне показалось, что я услышала, как Карла крикнула: «ПЕРЕСТАНЬ!»
А потом тьма поглотила меня окончательно.
***
Мои глаза распахнулись, и, привыкнув к темноте, я узнала свою спальню. Когда я вспомнила, где я и сколько мне лет, мое сердце начало успокаиваться.
Я больше не была двенадцатилетней девочкой и не лежала на полу трейлера, пока отец чуть ли не до смерти избивал меня.
Я бы хотела, чтобы здесь была мама — это были последние в моей жизни слова, которые я сказала ему.
От воспоминаний у меня так заболело в груди, что я позволила слезам свободно стекать по щекам, надеясь, что они облегчат боль.
