— Знаю. Не напоминай мне. — Анна обняла меня за талию и притянула к себе. — Хейли рассказала еще что-нибудь о том типе?
— Немного. И я погуглила его.
Ее глаза распахнулись от любопытства:
— И что ты нашла?
Ничего компрометирующего. Но все равно пугающее до дрожи.
— Хейли сказала, что он богат. В смысле — очень. Он из высшего общества. И она тянет туда же меня. Меня. В высшее общество.
При мысли о том, что вскарабкаться на верх социальной лестницы в Бостоне будет практически невозможно, я ощутила в груди растущую панику. Находиться внизу социальной иерархии было моим ночным кошмаром. Когда ты невидимка, люди не замечают тебя, и никому нет дела, случилось ли с тобой что-то плохое. Никто не бросится тебе помогать.
В мире Теодора Роберта Фейвезера, эсквайра, была совсем другая социальная лестница.
— Как я вообще впишусь туда?
— Не все в твоей школе будут богатыми.
К несчастью, Анна ошибалась.
— Не все, но большинство. Я иду в частную школу.
Она выглядела такой же перепуганной, какой чувствовала себя я.
— Без шуток?
— Без шуток.
— Типа, с маленькими клетчатыми юбочками и всем таким прочим?
— Я изучила школьный вебсайт, и, кажется, у них не введена единая форма, но там совершенно другой уровень обучения. — Что было хорошо для поступления в колледж, но означало, что придется прикладывать больше усилий, а это, в свою очередь, означало конец моим планам по социальному росту. — Плата за обучение просто безумная. По всей видимости, Теодор устроил меня туда без собеседования, благодаря одному своему имени.
Анна наморщила нос.
— Вау. Поверить не могу, что ты переезжаешь к мистеру Денежному Мешку, которого еще даже не знаешь. У тебя такая эксцентричная мама. Все прямо как в телешоу.
Я горько усмехнулась.
— Вся моя жизнь как телешоу.
Глава 2
Дом в Вестоне, штат Массачусетс, оказался особняком. Настоящим особняком.
Я стояла на подъездной дорожке и, запрокинув лицо, рассматривала массивное здание из красного кирпича с крышей, выложенной серым сланцем, и ослепительно-белыми деревянными оконными рамами.
— Тебе нравится?
Я тяжело сглотнула и покосилась на жениха Хейли и свою будущую злую мачеху — то есть, отчима.
Теодор Фейвезер был высоким, атлетично сложенным мужчиной за сорок. Полагаю, он неплохо сохранился для своих лет. В довершении ко всему он владел домом, который был больше нашей калифорнийской квартиры раз в двадцать-тридцать.
— Такой большой, — ответила я.
Тео рассмеялся, и в уголках его глаз собрались морщинки. Видимо, он часто смеялся. Что, однако, не значило, что он добр. В этих смеющихся голубых глазах все равно могла таиться жестокость. В конце концов, люди были мастерами вводить в заблуждение.
