– Виноват, – сказал мужчина, краснея до корней волос. Он был примерно одних со мной лет.
В следующий миг он метнулся вперед, чтобы помочь мне встать, отчего дверь с силой распахнулась настежь – аккурат мне по щиколотке. Я вскрикнула от боли. Череда гневных инвектив из кабинета оборвалась на полуслове.
Блевинс – седая грива уложена идеальной волной, одет так, будто готов в любую минуту выступить присяжным экспертом, – вышел из кабинета и осуждающе воззрился на меня сверху вниз.
– Что вы тут делаете? – спросил он, словно застал меня за подглядыванием в замочную скважину.
– Извините, мисс, это я виноват, – вымолвил молодой человек, вновь протягивая мне руку.
Блевинс ухватился за дверь и потянул ее на себя.
– Думайте, где идете, – обратился он ко мне. – Если бы вы шли посередине коридора, столкновения бы не произошло. Потрудитесь немедленно встать и удалиться.
Блевинс глянул на молодого человека с выражением, которое я из своей позиции разобрать не смогла, и ушел в кабинет, хлопнув напоследок дверью.
Мгновение мы оторопело молчали, затем молодой человек протянул мне руку, и я, поблагодарив его кивком, встала. Мы стояли довольно близко друг к другу.
– Я… – снова начал он. – Я очень извиняюсь…
– Пустяки, – ответила я. – Ну ты и впрямь хорош, если сумел разозлить Роджера Блевинса.
Он глянул растерянно, как будто в его кругах не принято ругать начальство. В итоге мы уставились друг на друга, причем без всякой неловкости. Он был приятной наружности, типаж выпускника военной кафедры, и, судя по выражению, моя внешность тоже его не отталкивала, хотя обычно ребята из КПОЗ на меня не заглядываются.
Внезапно он протянул руку и представился:
– Тристан Лионс.
– Мелисанда Стоукс, – ответила я.
– Ты с кафедры древних и классических языков?
– Да. Жалкий и забитый внештатный преподаватель.
И вновь тот же оторопелый, осторожный взгляд.
– Я угощу тебя кофе, – проговорил Тристан.
Наглость с его стороны, конечно, но отшить человека, который взбесил Блевинса, было бы черной неблагодарностью.
Он предложил пойти в «Апостольское кафе» на Сентрал-сквер, минутах в десяти ходьбы по Массачусетс-авеню. Стояло то время года, когда в Бостоне уже отчетливо чувствуется осень и семь с лишним десятков университетов и колледжей выходят из летней спячки. Улицы полнились минивэнами: родители со всего Северо-Запада перевозили детей в общежития и на съемные квартиры. На тротуарах теснились облезлые диваны и другой хлам на выброс. Добавьте всегдашнее городское движение – пешеходов, машины, велосипеды, трамваи, автобусы, троллейбусы – и все они куда-то спешат, толкаются, грохочут. Тристан, воспользовавшись предлогом, взял меня за локоть. Это какая самоуверенность нужна, чтобы такое себе позволить? Да и просто вообразить, будто в такой толкучке можно идти рядом. Однако он упорно протискивался вперед, бросая на ходу извинения. Точно не здешний.
