— Он самый! — подхватила Люда. — Одобряете? И ведь нашел-то кто? Лентяй! Повезло ему. Дерево сломал трухлявое, а оттуда…
Вдруг, не дав ей договорить, жук, словно очнувшись от громких голосов, шевельнул усищами и с пронзительным скрипом зацарапал лапками пенопласт.
— Ой, он живой! — сказала Варя. — Бабушка!
— А я думала, он все уже… — беззаботно сказала аспирантка. — Он два дня скрипит… Я все жду, когда ему надоест! Утром замолчал, вроде кончился. Как бы не так! — И, приблизив губы к жуку, она с манерной интонацией спросила: — Опять ты за свое, малыш?
— Его надо отпустить! — Варя потянулась к иголке, отдернула руку и с мольбой посмотрела на бабушку.
— Люда, что за безобразие? — спросила старуха. — Кто это сделал? Почерк еще такой неразборчивый. Кра-кра…
— Крапивин. Евгения Филипповна, ну что мы хотим от наших балбесов? В прошлом году гусеница полдня дрожала. Как струна. Только что не звенела…
— Эфира не хватает?
— Да есть у нас эфир, хоть залейся. Просто Крапивин троечник, руки кривые, а дровосек и впрямь здоровенный. Размеры подкачали. Видно, он в морилку не поместился.
— Как не поместился? А усы загнуть?
— Правильно, нормальная банка стеклянная. Но я же говорю: руки кривые. Как начал этот жук скрипеть, я сразу всем сказала: «Давайте его отпустим». А они: «Он сам издохнет. Прикольный же!» Я снова говорю: «Мальчики, вам нравится слушать, как он скрипит? Давайте я его отцеплю и в траву выкину!» Одни тогда завелись: «Не надо! Такой крутой жук пропадет», другие: «Он все равно не жилец! Если его снять, он еще дольше мучиться будет!» Я виновнику торжества говорю: «Иди, Крапивин, снова его маринуй». А он: «Людмила Сергеевна, я больше с ним возиться не хочу!» Разозлилась: «Как хотите… Пусть скрипит! Вы уже люди взрослые, в университете учитесь. Но знайте: скрипит он под вашу ответственность! Я умываю руки!» — Крапивин мне: «Умывайте, умывайте… Сколько я в ручье руки отмывал и от жука этого, и от эфира вонючего!» И все вокруг галдят: «Прикол, прикол!» — и в жука тычут…
— В распятого, — прошептала Варя.
— Люда, есть же правила! — грозно сказала бабушка, и жук снова резво заскреб лапками, точно бы получив надежду. — Вы же отличница! Вы что, первый раз? Думаете, он боли не чувствует или нервной системы у него нет? Так, значит, Крапивину незачет…
— Бабушка, его вообще надо выгнать… — Варя была готова разрыдаться. — Во-первых, отсюда пускай уезжает. И из студентов тоже! Бабушка, я больше не могу! Я жуков боюсь. Скажи ей — снять… Это… Это жестокое обращение…
