Основная часть сил Милна находилась в восточном Средиземноморье, пока 27 июля Адмиралтейство не передало:
«Европейская политическая ситуация делает войну вполне возможной. Будьте готовы преследовать корабли возможных противников. Возвращайтесь на Мальту на обычной скорости и оставайтесь там со всеми кораблями, завершая бункеровку».
Эта телеграмма вернула Милна в Ла-Валетту, где он 30 июля получил новое распоряжение:
«Позиция Италии не определена. Чрезвычайно важно, чтобы ваша эскадра не вступала в серьезные бои с австрийцами, пока итальянцы не сделают это же. Вашей первой задачей является помощь французам в перевозке их Африканской армии путем конвоирования. Если возможно, навязывайте бой отдельным германским кораблям, особенно „Гебену“, который может помешать перевозкам. На этой стадии не вступайте в бой с превосходящими силами. Скорость вашей эскадры вполне достаточна для выбора подходящего момента. Будьте сдержанны поначалу, мы надеемся позднее усилить Средиземноморский флот».
Следует отметить, что в дальнейшем Мили будет жаловаться на малый ход своих линейных крейсеров, которые тоже требовали очистки днища. Но отметим, что, в отличие от Сушона, Милн не сделал никаких попыток привести свои корабли в порядок.
Инструкции Адмиралтейства сфокусировали внимание Милна на французских войсковых конвоях из алжирских портов в Марсель. Они не содержали даже намека на то, что германские корабли могут пойти на восток. Но ведь британский посол в Константинополе сэр Луис Малле предупреждал, что Оттоманская Империя все больше склоняется на сторону Германии. Дело в том, что германский посол фон Вангенгейм убедил турецкого военного министра честолюбивого Энвер-пашу (ему было всего 33 года) передать армию под командование энергичного фон Сандерса.
Но только к вечеру 2 августа Милну разрешили установить контакт с потенциальным союзником и коллегой французским вице-адмиралом Лапейрером. Он попытался сделать это по радио, а когда это не получилось, вышел на легком крейсере «Дублин» в Бизерту с письмом. Он не знал, что французское правительство боялось шелохнуться, чтобы только не спровоцировать развязывание войны, и до утра 3 августа флоту было запрещено покидать Тулон. Наконец поступил приказ: «Следить за „Гебеном“ и прикрыть перевозку французских войск», но их погрузка так и не началась до прибытия Лапейрера в Бизерту 5 августа, когда Сушон уже нанес первый удар. 3 августа Милн получил новый приказ:
