— Пивасик или крепенькое? — спросила.
— А насколько плохи твои новости?
За спиной у Жени под самым потолком висела плазма — мелькали лица, какие-то люди немо орали друг на друга, журналист с микрофоном возбуждённо бегал по студии. Инга невольно переводила взгляд с Жениного лица на телевизор: яркое пятно отвлекало её.
— Есть тут невозможно, — сказала Холодивкер. — Сосиски, сырная тарелка, наггетсы, лук во фритюре — всё канцерогенная гадость! Зато пиво отменное. Шестнадцать сортов! Значит, давай так: лук, креветки, куриные крылышки, можно кольца кальмара — и по пол-литра тёмного для начала, идёт?
— Да у тебя, смотрю, план, — улыбнулась Инга. — Идёт. Правда, я по пиву не очень, но, так и быть, попробую, раз нахваливаешь.
— И не пожалеешь! — уверенно сказала Женя и позвала официанта.
Креветки в кляре, может, и были чересчур масляными, но оказались на удивление вкусными. Инга доела последнюю, вымыла пальцы в пиале с лимонной водой и вопросительно глянула на Женю. Холодивкер молча достала из чёрной кожаной сумки (она носила её через плечо на широком ремне, отчего смахивала на почтальона) папку с бумагами.
— Пятнадцать страниц, — сказала она, отпивая из высокого стакана в форме сапога. — Ты, конечно, можешь прочитать всё подряд, но Олег был твоим другом, потом спать не будешь.
Инга достала документы из папки. Перед глазами побежали страшные слова: глубина разрезов, временной интервал остановки сердца… Старалась читать вскользь, не впуская информацию внутрь.
— Не-не. — Женя замотала головой и отняла у неё бумаги. Не торопясь она начала листать страницу за страницей, попутно объясняя: — Вот здесь написано, каким ножом резали, вот здесь — сколько какой орган весит, это тебе всё не нужно.
Наконец, на шестой странице, она развернула документ к Инге и ткнула пальцем в третий абзац:
— Вот здесь читай.
Инга послушно начала читать: «…смерть наступила предположительно в два часа утра 14 сентября сего года. Судя по характеру деформации шеи и внутренних органов (лёгких, сердца, поджелудочной железы), летальный исход наступил через 4–5 минут после сдавливания шеи — от паралича дыхательного центра, в то время, как сердечная деятельность продолжалась некоторое время после остановки дыхания. Летальный исход вследствие смерти мозга от прекращения кровообращения при сдавливании сонной артерии: аноксия, усиленная компрессионной асфиксией».
— То есть повесился он, повесился, — кивнула Женя, не обращая внимания на то, что подруга закрыла глаза. — Или его повесили.
