— Чудесно! Мы там и вправду сможем поговорить на свободе, а если придёт охота — покатаемся на карусели или на качелях.
— Вот, я как раз об этом и подумала, — заметила Каролинка, — а завтрак у меня есть на двоих.
— Хорошо, но только знаешь, что я тебе скажу? У меня от всех этих забот даже аппетит пропал!
Сад, о котором говорила тётя Агата, был тут же, поблизости. Он, собственно говоря, находился рядом, на другой стороне Цветочной улицы. Он был не так уж и велик, но зато обладал множеством достоинств. Самым важным, в первую очередь, было то, что дети со всего района могли в тёплые дни проводить в этом саду всё время на воздухе и прекрасно играть. Были здесь кусты, в которых удобно жить индейцам, были узенькие тропинки, которыми пробирались великие вожди могикан и сиу, были площадки, где вволю можно кататься на велосипедах и самокатах, было здесь наконец, четверо качелей и гигантские шаги, и одна карусель, и две горки, не говоря уже о парочке больших песочниц для малышей. Если случалось, что кто-нибудь из ребятишек не мог выехать на каникулы в деревню, он проводил здесь всё лето. Матери в таких случаях говорили: — «Если бы не этот наш сад, я буквально не знала бы, что делать!»
Вот какой это был сад! И если речь о нём не зашла в самом начале, то только потому, что история с бусинкой произошла слишком неожиданно и необычно, и у нас попросту не хватило времени на обсуждение многих других вопросов. А теперь кстати будет поговорить и о саде, потому что именно туда направились Петрик и Каролинка.
Оба они были поглощены тем, что их бусинка бледнеет, и даже не заметили, что на сетке ограды сада вывешено какое-то объявление, а вокруг него толпятся дети и взрослые. Не обращая ни на что внимания, Петрик с Каролинкой прошли в сад и сразу же направились в тенистую аллею, где стояла каменная скамья. Там всегда бывало мало детей, и там можно было спокойно поговорить о занимавшем их деле. Когда они уселись и удостоверились, что вокруг никого нет, Петрик попросил:
— Дай-ка мне ещё раз поглядеть, действительно ли она так сильно побледнела.
— Смотри!
— Да, кажется, она на самом деле намного бледнее, — сказал Петрик через минуту.
— Вот видишь, — грустно вздохнула Каролинка, — бедняжка! Мне её страшно жалко!
— Не знаю, сможем ли мы её ещё о чём-нибудь попросить! — Петрик был в отчаянии.
— Разве только — о чём-нибудь необычайно важном. О самом, самом, самом важном!
— Конечно — только в этом случае, — согласился Петрик. — Но на свете есть столько важных вещей!
