Появились двое стройных темнокожих юношей и такая же стройная, неестественно тонкая, словно манекен, темнокожая девушка. Юноши — в необычных костюмах, делающих их чем-то похожими на бабочек, девушка — затянутая тонкой блестящей тканью. Все трое — босые. Они устанавливают две стойки и планку между ними примерно на метровой высоте.
На сцене — новый оркестр, пять стальных барабанов. Зал заполняет оглушительная, в бешеном ритме музыка. Кажется, рушатся горы, извергаются вулканы, ревут перепуганные звери и на земле происходит что-то невообразимое. Артисты начинают свой не похожий ни на один известный в мире танец. Они то прыгают перед планкой, то приседают, почти касаясь своими телами пола. Затем, как подброшенные пружиной, снова взвиваются, примериваясь к высоте планки. Глаза горят, руки выделывают замысловатые пассажи, ноги плетут немыслимую вязь, а гибкие тела, кажется, вот-вот переломятся пополам.
Зал аплодирует. Что-то шаманское есть в этом танце, освещаемом разноцветными огнями. Утверждают, что лимбо восходит к ритуальным танцам любви древних африканских племен, но что он вобрал в себя со временем и латиноамериканские и местные, барбадосские, мотивы. И все же кто они, эти трое? Артисты или спортсмены? Трудно сказать. Скорее, и то и другое. Но безусловно одно: это искусство, высшее мастерство, которое невозможно постигнуть умом, а надо, наверное, родиться на этой земле, быть барбадосцем, чтобы суметь так самозабвенно и неповторимо выразить себя в танце.
Но вот почти смолкает музыка, прекращается игра света, и один из парней, уже спокойный, сосредоточенный и весь мокрый, подходит к планке и поворачивается к ней спиной. Откинувшись туловищем назад почти параллельно полу и выставив вперед колени, он, пританцовывая, легко проходит под ней. Планку опускают ниже, и то же самое проделывает второй юноша.
Планка опущена еще ниже. Наступает очередь девушки. Она стоит лицом к ней. Под планку уходят сначала ноги, а затем и туловище. Ритм движения нетороплив, ступни широко расставленных ног повернуты ребром, и тело, подчиняясь ритму, медленно, сантиметр за сантиметром, оказывается по другую сторону. Снова аплодирует зал, а рейку тем временем опускают еще ниже — сантиметров на сорок от пола, не больше.
Один из юношей и девушка по очереди проносят себя под ней. Невероятно! Некоторые из сидящих в ресторане, не веря собственным глазам, вскакивают из-за столиков и, присев у самой эстрады на корточки, смотрят, не касаются ли артисты пола. Нет, не касаются — ни руками, ни коленями, ни телом. И, покачав в удивлении головой, возвращаются на свои места.
