Он притих. Валей покуривал свою трубку, сплевывал, молчал.
Степан наконец поднялся, сказал раздумчиво:
— Федот, значит, здесь… Так. — Постоял, глядя в широкую спину Валея, попросил: — Хлеба нету? Есть охота…
Старик встал, поднял с земли весло, молча пошел к карбасу.
Степан недоуменно пожал плечами, тронулся вслед.
Не сговариваясь, сели: Степан на весла, Валей за руль. Встречный ветер бугрил воду, с каждой девятки карбас, как в яму, нырял в провал, поскрипывал кочетами, кряхтя, взбирался на волну. Степан греб сильно. Но Валей словно не замечал его старания, как не видел и седых кудрей на крутых макушках валов. Он смотрел куда-то очень далеко, сквозь Степана, в прошлое.
Перед ним не Степан в веслах, а совсем молодая девушка Агаша, усмешливая, краснощекая…
Ехали они с рыбалки. Встречный ветер освежал Валею горячее лицо, лез через открытый ворот за пазуху. Сердце у Валея готово выскочить: впервые в тот день поцеловал Агашу.
Волны кидали карбас. Волосы у Агаши вырвались из тесного ряда заколок, летели по ветру.
«О-го-го!» — кричал Валей. Задрав голову, он повел песню без начала и конца, по-отцовски: обо всем, что видит вокруг:
А-а-а-а-а… Какой день сегодня! —
заводил он с тонкого протяжного выкрика и заканчивал напевной скороговоркой. Потом, резко оборвав, набирал полную грудь воздуха, и снова над водой разносился тонкий протяжный звук, переходящий в мелодичную скороговорку:
О-о-о-ой да… какая река!
Река моя — голубая лента
В косах любимой.
Ой, река, лента-река
Летит в лицо мне
Вместе с кудрями
Моей любимой.
А-ау-у-у-у-у-у!
Я гляжу ей в лицо,
По нему прыгает солнце.
Я вижу у нее в глазах:
Солнце смеется.
Я вижу ее губы-цветы —
Их целует солнце.
Целуй их солнце, целуй,
Как целовал я…
Вряд ли Агаша слышала все слова. Валей, кончив петь, закричал радостно: «Я поцеловал тебя, ты слышишь? Я поцеловал тебя… Ого-го-о-о!»
Хорошо смеялась Агаша. А Валей думал, что скоро пойдет с ней в церковь к батюшке-попу. Давно уже были припасены у него в сундуке сатиновая косоворотка с пояском, пиджак из касторового сукна и шевровые сапоги в гармошку.
Э-э-эй-да!
Хорошо как…
В церковь пойдем с Агашей,
Будет нам батюшко-поп
Свои молитвы петь…
Пускай-ко споет нам,
Как жить будем.
Хитрый батюшко-поп,
А не знает,
Как целоваться будем,
Детей ждать будем…
Э-э-э-да! Хорошо как,
Агаша моя!
Степан гребет и хотя неотрывно глядит на старика, но тоже думает о своем: как-то встретятся они с Федотом. Годы идут, а ничего не забывается: ни то, что было до фронта, ни то, что случилось там, в Подмосковье, во время боев.
