«Было бы явным нарушением одного из важнейших законов исторической науки подходить к февральским событиям с точки зрения опыта и уроков Октябрьской революции: необходимо изучать события в соответствующих исторических условиях. Прежде всего, в период Октябрьской революции в лице Советов имелся готовый аппарат власти, в феврале Советы только создавались в процессе революции. В октябре численность партии в 10 раз превышала ее состав в февральские дни, а в Петрограде с близлежащими городами даже в 25 раз (почти 50 тыс. в октябре против 2 тыс. в феврале). Различна была и организованность широких масс: в Октябрьской революции организованность была несравненно выше, чем в февральские дни. Наконец, — последнее по порядку, но не по важности — Октябрьская революция проходила под непосредственным руководством ЦК во главе с Лениным, а в дни Февральской революции Ленин продолжал томиться в эмиграции»[35].
Таким образом, за последние годы достигнут заметный прогресс в историко-партийных работах по Февральской революции. Однако некоторые важные вопросы еще не получили должного освещения и требуют дополнительной исследовательской работы. В частности, в нашей литературе все еще весьма схематично и не всегда правильно освещается деятельность Русского бюро ЦК в период империалистической войны и Февральской революции[36], его контакты с Петербургским комитетом и местными организациями, роль В. И. Ленина, который даже в тяжелейших условиях того времени настойчиво направлял работу Бюро ЦК и других партийных органов в России. Слабо изучен процесс собирания и организации сил партии в канун Февральской революции. Из всех революционных партий только большевики имели тогда всероссийскую организацию, опиравшуюся на передовые слои пролетариата. Этот факт первостепенной исторической важности не получил достойного освещения в нашей литературе. Дальнейшего исследования требует и вопрос о степени идейного и организационного воздействия партии, ее руководящих центров на движение масс в февральско-мартовские дни 1917 г., вопрос о соотношении стихийных и сознательных элементов в процессе революции.
Известно, что меньшевистско-эсеровские писания о Феврале 1917 г. сводятся к абсолютизации революционной стихии, которая будто бы проложила себе дорогу к победе независимо от тех или иных партий. «Улица была окончательно завоевана рабочими массами, которые двигались точно лавина. Это было стихийное движение, в котором не было оформленной и непосредственной цели… Были ли тут попытки хоть какого-либо руководства — не знаю. Кажется, не были»
