. Тот факт, что буржуазия присоединилась к революции на завершающем этапе борьбы, не означает, конечно, превращения ее в движущую силу революции. «Только пролетариат и крестьянство, — писал Ленин, — могут свергнуть монархию… Февраль и март 1917 года лишний раз подтвердили это»
[592].
Революция произошла вопреки торгашеским сделкам думских либералов и неожиданно для них освободила им место у государственного кормила. Мелкобуржуазная стихия, широким потоком вливавшаяся в русло революции, соглашательская политика меньшевиков и эсеров спасли на первых порах буржуазию, помогли ей пробраться к власти и породили то, чего никто не мог предвидеть, — переплетение революционно-демократической диктатуры пролетариата и крестьянства и диктатуры буржуазии.
Слияние разнородных политических и социальных потоков возникло в силу чрезвычайно оригинальной исторической ситуации, порожденной глубочайшим кризисом в условиях войны, и носило временный, быстротечный характер. Ленин определил тот рубеж, когда это слияние закончилось: «Первое же соглашение первого «Временного комитета» Государственной думы и Совета означало уже конец слияния классов и начало классовой борьбы»[593], т. е. борьбы между пролетариатом и буржуазией.
Февральская революция означала осуществление на деле ленинского лозунга превращения войны империалистической в войну гражданскую. На VII (Апрельской) партийной конференции Ленин указывал, что этот лозунг в его первоначальном смысле уже исчерпал себя. Первая гражданская война в России — война против царизма — кончилась, начался переход ко второй войне — вооруженного народа против империализма. Но «в этот переходный период, пока вооруженная сила у солдат, пока Милюков и Гучков еще не применили насилия, эта гражданская война превращается для нас в мирную, длительную и терпеливую классовую пропаганду»[594].
Февральская революция определила новую расстановку классовых сил. К власти пришла контрреволюционная буржуазия, по отношению к которой «оппозицией ее величества» стала мелкобуржуазная демократия в лице партий меньшевиков и эсеров. Эта мелкобуржуазная демократия, указывал Ленин, хочет раздела власти с буржуазией, а не свержения ее, совершенно так же, как кадеты хотели раздела власти с монархией, а не свержения монархии. «Кадеты заняли место монархии. Церетели и Черновы заняли место кадетов. Пролетарская демократия заняла место действительно революционной демократии»[595]
