В союзе с природой | страница 7



Но болезни все равно, через какие врата попасть в непобедимую прежде крепость — организм. А в зависимости от того, какой именно ход предпочитает она в каждом конкретном случае, разовьется соответствующий данному способу проникновения класс заболевания: функциональный, воспалительный или дистрофический. При любом из этих классов возможны поражения самых различных органов, и клиническая картина болезни тоже окажется разной. Так, при нарушении функции движения она одна (представить себе человека, с трудом передвигающегося, способен и не медик), при начальной стадии артериальной гипертонии — совершенно другая. При воспалении печени — третья (в этой картине может разобраться только врач, потому что она довольно сложна и требует специальных знаний). Но тем не менее методика их лечения общая для всех. Разумеется, с соответствующей коррекцией на специфику больного органа. А раз враг один, то и пути к победе над ним должны определяться общей тактикой, которая во многом зависит от выбора природных и преобразованных человеком факторов. С внутренними механизмами действия этих факторов мы непременно познакомимся в следующих главах. Пока же речь пойдет несколько о другом…

Сотвори себе кумира…



В студенческую пору, когда симпатии и антипатии определяются, как правило, эмоциями, мысли мои и сердце раз и навсегда оказались отданными человеку, чьи научные интересы (так, по крайней мере, мне тогда казалось) были весьма далеки от медицины.

В вузовской библиотеке труды Климента Аркадьевича Тимирязева, а именно его избрал я в свои кумиры, отсутствовали, и мне приходилось всеми правдами и неправдами пробиваться в университетскую «читалку». Здесь, заполучив по билету приятеля тоненькую коричневатую книжицу с оттиском «Лекции», отправлялся я в дальний угол (дабы не попадаться лишний раз на глаза седоволосой даме, исполнявшей обязанности то ли смотрительницы, то ли сторожихи), находил нужную страницу — и окружающий меня мир мгновенно исчезал, словно отсеченный неведомой дверью, за которой лежала иная страна. Гармония и алгебра жили в ней в тесном содружестве, а стройное здание логики возносилось стремительно и до осязаемости четко.

«…Когда-то, где-то на землю упал луч солнца, — начинал ученый свое приобщение к таинству, словно закладывал фундамент логического небоскреба, — но он упал не на бесплодную почву, а на зеленую былинку пшеничного ростка или, лучше сказать, на хлорофилловое зернышко. Ударившись о него, он потух, перестал быть светом, но не исчез. (Строительство первых этажей завершено — каждый раз отмечал я про себя, дочитывая до этого места.) Он только затаился на внутреннюю работу… Освобожденный углерод, соединяясь с водой, образовал крахмал… В этой или другой форме он вошел в состав хлеба, который послужил нам пищей. Он преобразовался в наши мускулы, в наши нервы. (Все выше и выше мысль ученого, поднимаясь до величайших таинств природы.) И вот атомы углерода стремятся в наших органах вновь соединиться с кислородом, который кровь разносит во все концы нашего тела. При этом луч солнца, таившийся в них в виде химического напряжения, вновь принимает форму явной силы. Этот луч согревает нас, он приводит нас в движение. Быть может, в эту минуту он играет в нашем мозгу».