По возрасту и молодые, и старые, всякие. Но эти люди не местные, я их не знала. Кто они по национальности, сказать не могу, говорили они обыкновенно, по-русски и по-нашему, по-белорусски.
Отец мой ходил на это кладбище, когда еще не было забора, матери он тогда говорил, что земля еще «варушится», они еще там живые.
Из показаний Дарьи Игнатьевны Товстик, 1911 года рождения, пенсионерки:
— Я не один раз видела, как в лес привозили расстреливать людей. Помню, летом мы жали жито возле этого леса. Видим, возле нас по дороге проехала грузовая машина. Она поехала в лес, а потом за ограду через ворота, что со стороны Заславской дороги. Нам стало любопытно посмотреть, что они там делают. Мы подошли к ограде, нашли щелку и увидели: мужчины копают ямы. После этого мы убежали обратно в поле.
Они выкопали яму и уехали. Вскоре возле нас проехала еще одна машина, только уже с черной будкой.
Кто ехал в этой машине, нам не было видно. Но после послышались выстрелы и людские крики. Выстрелы были одиночные, пистолетные или ружейные, сказать не могу, так как в этом не разбираюсь. О чем кричали, разобрать было трудно. Потом машина уехала, мы пошли посмотреть, что там случилось. В щелочку было видно, что яма, которую копали те мужчины, засыпана свежим песком. Нам показалось, что он шевелится, мы еще подумали, возможно, живых людей засыпали. После этого мы ушли работать. Кого там расстреливали и кто расстреливал, не могу сказать, не видела.
А еще такой случай был. Однажды, когда я шла наш работу, меня остановил энкаведешник, потребовал документы и сказал, что один человек убежал из-под расстрела. Потом люди говорили, может, выдумывали, что человек этот был спортсменом и перепрыгнул через забор.
Авторская ремарка:
О таких счастливых побегах из-под расстрела упоминали многие свидетели. К сожалению, никаких документальных подтверждений их рассказам следствию добыть не удалось. И как тут не вспомнить о невероятных спасениях героев народных преданий, которых, казалось бы, ничто уже не может уберечь от беды, но вдруг случается чудо — любимый герой жив и невредим, добро празднует победу.
Так, видимо, было и здесь, в Куропатах. Люди интуитивно чувствовали великую несправедливость происходящего за околицей их села и, не имея возможности как-то вмешаться, помочь обреченным на смерть, искренне сочувствовали им, сострадали, и это сострадание постепенно рождало в их душах святую веру в возможность спасения, которая с годами превратилась в уверенность, в убеждение.
