- Ладно, - прервал я его, - но я-то чем могу быть вам полезен?
Командор Цип с изумлением вытаращил глаза.
- Друг мой, - сказал он, - я очень люблю вас, но позвольте вам сказать, что как нет у вас глаз, чтобы видеть, точно так же нет и ушей, чтобы слышать! Разве я не сказал вам, что у меня, к сожалению, сейчас довольно затруднительное положение с деньгами?
- Нет, командор, об этом вы ничего не сказали мне.
- Возможно, возможно. Так или иначе, я говорю вам об этом теперь. Я могу собрать только пять миллионов. Другие пять должны дать вы. Тогда у нас все будет делиться поровну. Я охотно уступил бы вам и большую долю, но вы же понимаете, мне надо думать о детях, о семье. Пять миллионов даю я, пять - вы.
Я поостерегся признаться, что у меня нет не только пяти миллионов, но и пяти тысяч лир. Как раз в это утро я уплатил за квартиру, отдав последние остатки семейного бюджета. Мне пришла в голову другая мысль, но и тут я решил воздержаться от каких бы то ни было заявлений, а просто предложил:
- Пойдемте к привратнику брата...
- Пойдемте! - подхватил командор Цип, вскакивая с дивана.
На радостях он даже не заметил, что я опять что-то перепутал.
- Он ждет нас ровно в час у Траянской колонны.
- Прекрасное место для свиданий!
- Правда? Мы будем походить на обычных туристов. И никто, посмотрев на нас, не догадается, что у одного из нас лежит в кармане кусок Луны.
Было двенадцать пятьдесят, когда мы добрались до знаменитого монумента. Десять минут ожидания показались командору Ципу долгими, как десять столетий. Он буквально танцевал от нетерпения, и пакетик с лунной породой вдруг выскользнул у него из кармана и упал ему прямо на ногу.
- Ой! - невольно вскричал он, но тут же поправился. - Надо же, как удачно упал! Просто повезло!
- Браво! Я вижу, вам нипочем даже такой удар камнем.
- Да что вы! Ведь упади он на землю... Он разбился бы!
- Все равно, чтобы сделать сувениры, его придется разбить, - сказал я.
Но командор Цип уже не слушал меня.
- Вот наш человек! - воскликнул он, указывая на кого-то в толпе прохожих.
Навстречу нам шел представительный синьор в нарядном костюме. Широкие поля соломенной шляпы закрывали его лоб, а глаза были скрыты за стеклами больших темных очков. Издали его можно было принять за адвоката, которому захотелось немного пройтись пешком, или за служащего префектуры, который шел в кафе выпить чашечку кофе. Он мог ввести в заблуждение кого угодно, только не меня. По той простой причине, что я его хорошо знал.
