Зеркала у охотника не было, но взгляд ее, полный разочарования и откровенной неприязни, говорил сам за себя. Судя по ощущениям, мышцы лица вновь обрели былую чувствительность, а слой стойкого грима растаял, унеся с собой уродливый шрам и прочие лишние детали, искажавшие внешность. Волосы, скорее всего, тоже посветлели. Что ж, может, оно и к лучшему. А то бы их и правда здесь поженили.
— Ну, здравствуй… Мариэлла. — Ведьмак криво усмехнулся, и причиной тому было вовсе не онемение щеки.
Альвенги молча наблюдали, давая им объясниться, и это отчего-то злило. Он бы предпочел остаться сейчас с ней наедине, без пристального внимания холодных голубых глаз, которые, казалось, препарировали душу. Бесовы экспериментаторы!
— Ты! — выплюнула Мариэлла, точно в этом слове было что-то оскорбительное.
Она будто вовсе не замечала остроухих. Смотрела только на него, причем так, что, будь Мари могущественной ведьмой, сила ее ненависти в лучшем случае воспламенила бы его костюм, в худшем — прожгла в нем самом сквозную дырку. Кого же из ее близких он умудрился отдать в загребущие руки гвардов? Кого-то очень важного и дорогого для нее. Брата, сестру, родственника или, быть может, возлюбленного?
— Я, — спокойно подтвердил Северьян, пряча недовольство за щитом иронии. — Вот ты и попалась, креветка.
— Я Медуза! — взвыла блогерша, в мгновение ока превратившись из тихой злючки в разъяренную фурию. — Как ты посмел, мерзавец?! — выдвинула непонятную претензию она, кинувшись на него с кулаками. Ударить не успела, так как он ловко перехватил ее руки, сжав запястья.
— Что именно? — Неужели расскажет, из-за кого весь сыр-бор?
— Зачаровать меня, используя свое проклятое внушение! — выкрикнула она, сверля его гневным взглядом.
Такого Северьян не ожидал. Растерянно моргнув, он осторожно уточнил:
— Тебя?
— Да! Ты мерзкий сиреноподобный колдунишка! Если бы не твои чары, я бы никогда… слышишь? НИКОГДА не прониклась к тебе такой симпатией!
— Какой такой? — зацепился за интересную информацию он.
— Девяносто два процента из ста возможных, — ответил вместо Мариэллы увешанный сапфирами альвенг.
— Что?! — в один голос спросили оба и, не сговариваясь, уставились на оракула.
Пока шипели друг на друга, меряясь взглядами, туманный кокон превратился в прозрачный куб, стены которого едва заметно мерцали, но совершенно не мешали обзору.
— Вы превысили порог совместимости. Ангельское око поздравляет вас с удачным завершением отбора! — не размыкая губ, торжественно сообщил остроухий, на лбу которого открылся еще один глаз. Светящийся, без зрачка и радужки — прорезь, залитая чистым голубым сиянием. — Объявляем вас мужем и женой! — сказал оракул, и его третье око сменило цвет на ослепительно белый. — Северьян, поцелуйте супругу, — добил он, улыбнувшись. Широко и, как показалось охотнику, пакостно.
