— Ближе, — раздался голос.
Приблизившись, Люче смогла разглядеть больше деталей. Спиноза старательно запоминала, анализировала и систематизировала увиденное. Инквизитор оказался высоким, сухощавым, в броне великолепного качества. У него была бледная кожа, покрытая застаревшими шрамами.
— Благодарю за то, что вызвали меня, милорд, — произнесла Спиноза, останавливаясь перед сидящим инквизитором.
— Тебе не за что меня благодарить. И зови меня Кроул. — Голос оказался сухим и отчетливым. Инквизитор не использовал вокс-модификаторы. Он ткнул пальцем в экран планшета. Зеленый свет мигнул. — Ты разговаривала с Рассило?
— Да.
— Она, скорее всего, дала тебе мое досье. — Кроул улыбнулся, отчего его лицо странно скривилось. — Уже прочла?
— Я не видела никакого досье.
— Хороший ответ. Садись.
Он указал на массивное кресло, напоминающее трон, напротив себя. Все в этой комнате казалось невероятно древним. Спиноза села, куда ей было велено, гадая, не пытается ли инквизитор пустить ей пыль в глаза.
— Я изучил историю твоей работы, — произнес Кроул. — Вероятно, сейчас я должен сказать, каким хорошим человеком был Тур и как нам жаль, что он безвременно погиб. Но не так уж хорош он был, верно?
— Он был прекрасным инквизитором.
— Да, возможно. Ты вела много дел?
— Думаю, я заслужила свое звание.
— Согласен. — На лоб Кроула упал слабый красный отсвет от линзы в глазнице сервочерепа. — Ты училась на Астранте. Наверное, любишь дождь.
— Вы были там?
— Очень давно. Чему они тебя научили?
— Всему, что нужно.
— Любить Империум, который будет жить вечно, я полагаю?
— Разумеется.
— А что, если я скажу тебе, что это была ложь и ничто в этом мире не вечно?
Кроул говорил быстро, но его губы почти не двигались. Спиноза представила, как это могло выбить из колеи допрашиваемого человека, и решила, что ей следует получше изучить акустические особенности речи.
— Тогда бы я объявила вас еретиком, — ответила она, — и уничтожила.
— И снова хороший ответ, — кивнул Кроул, — но здесь, внизу, в каждом шпиле живут миллионы, и каждый источает яд на своих ближних. Мы велим им доносить на своих соседей; они так и поступают. Постоянно. Будь мое желание, я мог бы никогда не покидать этой башни, и они все равно добирались бы до меня, обуянные жаждой разрушения. Ты бы утомилась уничтожать их всех.
— Лучше умереть, чем…
— …запятнать невинного. Они приходят, ведомые завистью, похотью или просто потому, что свихнулись. Как-то раз к нам поступило заявление от человека, обвинявшего в служении темным силам собственную мать. Он хотел забрать себе ее жилье. Три квадратных метра, вонючее, как гроксов хлев, под землей, без отопления. Но он хотел, чтобы оно принадлежало ему.
