— Озеро или река?
«Божественную комедию» они читали ещё в пору учёбы в кадетском корпусе, но впечатлительный Фёдор Петрович к литературе такого рода относился с большим вниманием.
— Коцит был рекой слёз у Вергилия, а у Данте всё-таки озеро, — сказал он и на миг задумался, припоминая. — Per ch ’io mi volsi, e vidimi davante e sotto i piedi un lago cheper gelo avea di vetro e non d ’acqua semblante — я огляделся и увидел под собой озеро, застывшее от холода подобно стеклу… Говори же, что случилось!
— Видишь, подзабыл… — Фёдор Иванович произносил слова непривычно медленно и раздумчиво, иногда глубоко затягиваясь и выпуская облако ароматного дыма; он по-прежнему глядел в потолок. — Точно, Данте. Обманувший доверие окажется в аду и будет вечно стоять, вмёрзший по пояс, в ледяном озере Коцит.
Фёдор Петрович занервничал.
— Ради всего святого, что случилось?
— Известно, что, — с деланным смешком, но без тени улыбки ответил, наконец, Фёдор Иванович и впервые взглянул на кузена. — Обчистили меня. Да как! Василий-то Семёнович шулером оказался первостатейным. Я тоже передёрнуть могу, но таких мастеров не видал. Настоящий бульдог!
Фёдор Иванович, верно, знал толк в карточных фокусах и трюках. Побеждал противников за игрой не только характером или знанием физиогномики, но и умением — как сам он говорил — собственною рукой исправить ошибку фортуны. Такие исправления иной раз приносили солидный куш.
В немногих словах Фёдор Иванович объяснил кузену, как подставные мелкие игроки, называемые шавками, под водительством своего главаря — бульдога устраивают игру таким образом, что попавшему к ним в зубы простачку нипочём не вырваться. И хоть на этот раз их жертвой был далеко не простачок, и хоть использовал Фёдор Иванович всё своё искусство, желая переломить игру, — один чёрт, остался в проигрыше.
— Фу-ты, — облегчённо вздохнул Фёдор Петрович и плюхнулся в кресло, — а я уж, было, глупости подумал… Проиграл-то много?
Тихий ответ Фёдора Ивановича огорошил кузена, и он переспросил:
— Сколько?!
Фёдор Иванович повторил, не повышая голоса, но с интересом глядя в лицо гостю. Фёдор Петрович побледнел.
— Погоди, — сказал он, — погоди! Это же целое состояние! И откуда же?.. И как же теперь ты?..
— А вот и посмотрим, — Фёдор Иванович отшвырнул погасшую трубку в угол и резко поднялся. — Поеду по знакомым. Платить требуют немедленно, до завтрашнего утра надо собрать, сколько записано.
— Я чем могу, — упавшим голосом произнёс кузен, — но ты же знаешь…
