Я был уверен, что восьмимесячное пребывание на Галапагосских островах излечило меня от кладоискательской лихорадки, но стоило мне вернуться на материк, в Экуадор, как она вспыхнула с новой силой.
Поводом для этого послужило посещение одной гасиенды,[5] где мне показали замечательные находки: маленькую статуэтку индейца, броши и слепок с лица — всё из чистого золота. Владелец гасиенды нашел в старых курганах золотые предметы общей стоимостью свыше тридцати тысяч шведских крон.[6] На его земле оставалось еще множество необследованных курганов, и он надеялся сделать новые богатые находки. Разумеется, я немедленно предложил свои услуги. Можно ли придумать более увлекательное занятие, чем расколка курганов!
«Увы, — ответил хозяин, — сейчас я не решаюсь трогать курганы. Кто-то уже проговорился, — о моей находке проведали власти. Теперь они требуют доли в добыче. Бóльшую часть найденного я переплавил и спрятал в сейф — там оно лежит надежно, но стоит мне начать новые раскопки, как сразу появятся всякие соглядатаи…»
Я просто оторопел, услышав откровенное признание хозяина, что он переплавил бесценные археологические находки! К сожалению, в этих краях сплошь и рядом поступают подобным образом. Редчайшие золотые изделия, за которые музеи готовы уплатить сколько угодно, превращают в слитки.
На этом мои соблазны и кончились, но когда я затем попал в Орьенте (так называют восточные провинции Экуадора, лежащие в верховьях Амазонки), то убедился, что здесь только о золоте и говорят. Мне пришлось выслушать бесконечное количество историй — о сказочных реках, на которых счастливцы набивали карманы самородками, и так далее, и тому подобное.
Познакомился я и с самими золотоискателями, однако большинство из них вели далеко не завидное существование. Добытого ценой больших усилий драгоценного песка едва хватало им, чтобы прокормиться. Лица золотоискателей были помечены печатью лишений и малярии. И несмотря на это, их отличал какой-то патетический оптимизм. Все до одного были совершенно уверены, что в один прекрасный день мучениям и тяжелой жизни придет конец, фортуна[7] повернется к ним лицом и они найдут богатые месторождения золота.
Разве я не слыхал о Пересе — одном из первых богатеев страны!.. Он тоже искал золото в Орьенте, много лет из сил выбивался, пока не набрел на речушку, где за месяц намыл на двести тысяч сукре,[8] которые и положили начало его огромному состоянию…
Некоторые рассказчики проникались ко мне доверием и делились своими сокровенными замыслами. Появлялась грязная, измятая бумажка (карта, разумеется), затем мой новый приятель излагал шепотом длинную историю: как он совершенно случайно узнал о богатейшем месторождении. Каждый раз источником заманчивых сведений оказывался «один пьяный индеец». Не соглашусь ли я финансировать это предприятие? Всю прибыль пополам. A-а, денег нет… Жаль, жаль, больше всего меня, разумеется, теряющего такой случай. Что же до обладателя карты, то он не сомневался, что без труда найдет желающего вложить деньги в такое дело. Правда, не каждому можно доверять…
