В темноте ещё больше защемило всё внутри, мозг подавал сигналы о повреждённом животе и ещё о чём-то тёплом, но до конца не понятном.
Так Меркурий и лежал в нейтральном состоянии в тёмной комнате между двух подушек. Ощущая себя не здесь и не там. Лежал бесконечно долго, теряя постепенно очертания узора панелей потолка, пока вновь не натыкался спросонья на знакомую фигуру, чертимую наверху помутнениями в глазах. И это продлевало бодряк еще на пару секунд. В итоге проснулся он еще через сутки на полу того же гостиничного номера. Меркурия уборщица явно обходила стороной.
Многодневные трипы не повергали Анастасию в шок. Она привыкла к этому сразу, клиенты зачастую снимали номера с целью полного выхода из непрерывного потока идиотизма, с которым им приходилось работать. Настя предпочитала думать о подобном явлении как о подзарядке батареек. Она в общем-то так и называла Меркурия — батарейкой. Когда он вдруг проснулся от чужого присутствия в комнате, Анастасия заканчивала прихожую. Вежливо не подав виду, чтобы не ввести в краску уборщицу, Меркурий подождал щелчка ключа с той стороны.
Мощная рука Лару легла на плечо. Внутри параллелепипеда, в котором они находились, не было ничего, кроме промежуточных то затемнений, то поблескиваний. Меркурий понял, что не покидал капсулу, сон настиг его еще внутри, около часа в полном отрубоне. Подошла очередь сторожить чемоданчик учителя.
Сидевший слева от Меркурия темный парень прошептал, ни к кому толком не обращаясь, — Марс привлек или с концами в отчий дом?
Меркурий промолчал.
— У меня на днях машина переработки вторичного сырья, хе-хе, умерла. Сваливаю по причине невозможности прокормиться, — всё шептал паренек на соседнем сиденье, — Давненько в капсулу уже не залезал, да и дома восемь лет не был. В общем-то я сразу знал, что там нечего искать, ещё до того, как на подработку согласился. Просто устал Землю перебирать ногами, необходимо было развеяться, — он положил в рукав Меркурия бумажку и принял положение радостно спящего бродяги. Проверять послание в темноте как ни странно не имело смысла.
Вечером Лару позвонил в дверь номера Меркурия, тот уже сидел на чемоданчике. Возвращение в целом заняло не более двух часов. Внутри чайки все также по-старому было уютно, мягко, натоптано и нагрето. И никаких мыслей не вызывала бесшумная мелодия полета в своем темпе. Меркурий ощущал комфорт и невозмутимую уверенность во взмахе крыльев, очередности свободного полета и принятии решений о траектории движения.
