Тут она весело взглянула на него.
– Разумеется, вы считаете это вульгарным. Что мне до этого? Вы все думаете, что вульгарно отличаться от других людей. Я хочу быть уникальной.
– Хотите, чтобы все смотрели на вас?
– Конечно, хочу! Или это грех? Ох, как вы все мне надоели с вашим вкусом и вашей деликатностью, с вашей невыносимой тупостью. Обожая женщину, вы боитесь сказать ей, что она прекрасна, ибо считаете это нелепым. Если же вы сами красивы, то держитесь так, будто стыдитесь этого.
Набравшись храбрости, он ответил:
– И все-таки вы отдали бы душу за то, чтобы в ваших венах не текло и капли иностранной крови!
– Я?! – Ее глаза презрительно сверкнули. – Я горжусь моей восточной кровью. В моих венах течет не кровь – огонь, золотой огонь. И только потому, что у меня нет предрассудков, я знаю, как наслаждаться жизнью.
Джеймс улыбнулся, но не ответил.
– Вы не верите мне? – спросила она.
– Нет!
– Что ж, возможно, мне хотелось быть англичанкой. Я получала бы больше удовольствия, презирая всех этих полковых дам, если бы думала, что у них нет причин смотреть на меня свысока.
– Едва ли они смотрят на вас свысока.
– Нет? Они терпеть не могут и презирают меня.
– Когда вы болели, они делали для вас все, что могли.
– Глупыш! Разве вы не знаете, что отнестись к врагу благородно – лучший способ показать свое презрение.
Джеймс мог бы долго продолжать эту игру, задавая вопросы, отвечая, вкладывая в ее уста шутки или фразы, окрашенные легким цинизмом. Иногда он говорил вслух, и тогда голос миссис Уоллес звучал в его ушах, чистый, мелодичный и страстный, будто она действительно стояла рядом. Но разговор всегда заканчивался тем, что он обнимал ее, целовал губы и закрытые глаза, веки, прозрачные, как алебастр. Он не знал большего удовольствия, чем зарыться руками в эти роскошные волосы. Но разве теперь это имело значение? С Мэри он не связан словом и не мог причинить вреда репутации миссис Уоллес, находившейся в десяти тысячах миль от него.
Но полковник Парсонс разрушил эту восхитительную грезу. Согбенный и усталый, он пересекал лужайку в поисках сына. Его жалкая фигура вернула Джеймса к горькому настоящему. Он вздохнул и пошел навстречу отцу.
– Напрасно ты вышел из дома без шляпы, папа. Сейчас я принесу ее тебе.
– Нет, гулять я не собираюсь. – Полковник не ответил улыбкой на добрые слова сына. – Я пришел сказать, что миссис Джексон в гостиной и хочет поговорить с тобой.
– Что ей нужно?
– Она все объяснит сама. Ей хотелось бы увидеться с тобой наедине.
