– Едва увидев его, я почувствовала, что беды не избежать. – Миссис Джексон покачала головой. – И сказала тебе, Арчибальд, мне он совершенно не нравится.
– Верно, сказала, – кивнул ее муж и повелитель.
– Мэри Клибборн слишком хороша для него, – решительно добавила миссис Джексон. – Она святая.
– Дело в том, что у него избыток самомнения, – заметил младший священник.
– Вот, Арчибальд! – торжествующе воскликнула дама. – Что я тебе говорила?
– Миссис Джексон предположила, что он заносчив.
– Я этого не предполагаю. Я уверен в этом. Все время, когда он говорил со мной, я чувствовал, что он смотрит на меня свысока. Только тот, кто ставит себя выше других, может отвергнуть предложение произнести короткую молитву на утренней службе, поблагодарить Создателя за благополучное возвращение.
– Все эти служаки очень высокого мнения о себе. – Мистер Драйленд, воспользовавшись тем, что сидит перед зеркалом, поправил волосы.
Мягкий и глубокий голос прибавлял значимости любым, даже самым простым его словам.
– Не вижу, что он сделал такого, чтобы так сильно этим гордиться, – пожала плечами миссис Джексон. – На его месте так поступил бы каждый. Уверена, в его поступке столько же героического, что и в ежедневном труде священников, только они не поднимают из-за этого такого шума.
– Не зря же говорят, что истинная храбрость всегда скромна, – откликнулся мистер Драйленд.
Фраза не только пришлась к месту, но и прозвучала уничижительно.
– Мне не понравилось, как он вел себя, когда приходил сюда. Всем своим видом показывал, что ему невероятно скучно. Убеждена, он совсем и не умен.
– Ни один умный человек не позволит себе столь неджентльменского поведения, – изрек младший священник.
– Не могу выразить словами чувства, которые вызвало у меня его неподобающее отношение к Мэри! – воскликнула миссис Джексон, однако продолжила выражать эти чувства и за словом в карман не лезла.
Их всех смущало, что они устроили несчастному Джеймсу столь торжественный прием отчасти вопреки его воле. Они сами поставили его на пьедестал, и теперь их тревожило, что с этого пьедестала он рухнул им на головы, а его сияющий нимб слепил им глаза. Они хотели превратить Джеймса во льва, а то, что он сопротивлялся этому желанию, оскорбляло их чувство собственного достоинства. Но теперь они с облегчением осознали, что он вовсе не лев. Пьедестал быстро демонтировали, нимб убрали, поскольку у золотого идола оказались глиняные ноги, и недавние обожатели Джеймса упрекали его в нежелании с должным смирением принимать дары, которые ему так настойчиво навязывали. Выяснилось, что Джеймс недостоин их самих, потому что нет более высокого превосходства, чем моральное. Человек, выполняющий Десять заповедей, не должен преклонять колени ни пред какими земными подвигами.
