Джеймс бросил на Мэри быстрый взгляд. Она смотрела на него испуганно, будто уже поняла, что за этим последует. Все оказалось еще труднее, чем он предполагал, и Джеймс подумал, не остановиться ли ему. Слишком уж горька эта пилюля! Но что же ему делать? Не мог он изображать одно, если чувствовал совсем другое, не мог жить в постоянной лжи. Джеймс понимал, что путь у него один. Как человек, знающий, что болезнь сведет его в могилу, если немедленно не начать лечение, он не мог больше тянуть, какие бы муки ему ни грозили.
– Я видел от тебя только добро, но, увы, отвечаю на него черной неблагодарностью. Ты сделала для меня все, Мэри. Терпеливо и с любовью ждала, жертвовала собой, а теперь я должен сильно огорчить тебя. Только не думай, что я не благодарен тебе. Знаю: я перед тобой в неоплатном долгу.
Ему очень хотелось, чтобы Мэри что-то сказала, пришла ему на помощь, но она молчала, потупив взгляд. Лицо ее оставалось бесстрастным.
– Я день и ночь спрашивал себя, что мне делать, и не видел пути, который открылся бы передо мной. Я пытался сказать тебе все это раньше, но мне не хватило духа. Ты думаешь, что я храбрец… нет, я жалкий трус! Иногда я презираю себя. Я хочу выполнить свой долг, но не знаю, в чем он состоит. Если бы знал наверняка, каким путем должен идти, я нашел бы в себе силы ступить на него… но все так неопределенно.
Джеймс бросил на Мэри умоляющий взгляд, но она по-прежнему сидела, опустив глаза.
– Думаю, лучше сказать тебе всю правду, Мэри. Боюсь, я говорю очень путано. Чувствую, что веду себя, как подлец, но все равно не знаю, как поступить иначе. Да поможет мне Бог!
– Я с самого начала поняла, что стала безразлична тебе, – тихо и со странным безучастием заговорила Мэри.
– Прости меня, Мэри. Я пытался любить тебя. О, как унизительно для тебя это звучит! Я едва понимаю, что говорю. Если мои слова грубы и жестоки, причина в том, что я не знаю, как выразить свои чувства. Но я должен сказать тебе всю правду. Главное – я должен быть честен с тобой. Это единственное, чем я могу отблагодарить тебя за все, что ты сделала для меня.
Мэри еще ниже опустила голову, и слезы покатились по ее щекам.
– Мэри, не плачь! – У Джеймса перехватило дыхание, он шагнул к ней, вытянув вперед руки, словно собирался обнять и успокоить ее.
– Извини, – прошептала Мэри. – Я не хотела.
Она вынула носовой платок и, вытерев слезы, попыталась улыбнуться. Ее самообладание потрясло Джеймса.
– Мне очень жаль, Мэри! Пожалуйста, прости меня… я не прошу освободить меня от данного слова. Я хочу лишь объяснить, что чувствую, а решение пусть останется за тобой.
