Трифон ответил:
— Так, правильно сказала, прячусь. От партизан своих ховаюсь.
— Боишься, что отберут?
— Боюсь, что увидят. Стыдно мне, девка. Столько вот живу, всех пережил. Хлеб такой ем, с московской колбаской. А они, мои горькие, не просто поумирали, а в голоде и холоде. И страху хватили.
Он уже не ходил в Измайловский парк, и грибы в лесу кончились. Но где-то иногда пропадал днями, являлся поздно, готов был разговаривать со мной до утра, но только не о том, где был, что делал. Пенсионные дела, из-за которых он пожаловал в столицу, его уже не интересовали.
— Я свою пенсию на книжку складываю, она мне туда сама идет, а потом, как помру, вся родня меня и вспомнит. Всем по завещанию выделю. А теперь, поскольку у меня на книжке денег много, мне каждый рад. Так человек устроен: старого только тогда любят, когда у него деньги есть.
Это было что-то новенькое. Выходило, что и мы с Томкой рады были ему, рассчитывали на наследство. Но деньги у Трифона были и наличные. Где же он их брал? Не спекулировал же своими кацавейками.
— Трифон, если пенсия на книжку идет, откуда же тогда у тебя деньги? Ты ведь и на транспорте разъезжаешь, туфли вон себе купил, посылки домой шлешь.
Трифон поглядел на меня подозрительно: счет ведешь?
— Так я же зарабатываю, — ответил он все с тем же недоверием на лице, — и дома, и здесь у вас работаю и зарабатываю.
— Где же ты работаешь? — Я понятия не имела, где мог заработать старый деревенский человек в большом городе.
— А где понадоблюсь, — ответил Трифон, — там и работаю. Вот хочешь, на твоих глазах в магазин твой подойду и заработаю рупь?
«Мой» магазин был гастрономом с вечной вывеской: «Нужны продавцы, кассир, грузчики».
— И ты таскаешь тяжести? Трифон, ты им там таскаешь мешки и ящики?
Трифон покачал головой: нет.
— Я им как сторож. Чтобы сами у себя ничего не украли.
Это было что-то очень сложное, я потребовала объяснения. Трифон не хотел рассказывать, я не отставала, и он, на вздохах, явно против своего желания, рассказал:
— Не все надо в жизни знать. Есть такое, чем меньше знаешь, тем лучше живется. Вот пришла машина с продуктами. Разгрузить ее — полдела. Надо еще, чтобы все из машины в магазин попало. Ну и стоит заведующий, смотрит. А как его куда вызовут, да и мало ли у него делов. Тут и счастье, когда под рукой подходящий человек.
— И ты им для этого подходишь? Воры с тобой считаются?
— Я медаль свою на грудь вешаю, они меня боятся. А беру с них дешево — рупь.
