- А потом… Я сама пришла к партизанам… Нет у меня теперь ни Тани, ни тёти Вари, ни дедушки, ни Павла Петровича… Одна только Лиля.
- Выходит, меня обманули. Я верю тебе, Юта: ты действительно не убегала и тебя никто не приводил, - примирительно проговорил всё тот же мужчина.
- Если вы дядя Коля, то я прошу вас принять меня в отряд, - сказала вдруг Юта и, вспыхнув от смущения, добавила: - Я не детский сад.
Глава вторая
«ДАЙТЕ МНЕ АВТОМАТ!»
Юта начистила до блеска сапоги и вышла из землянки. Настроение у неё было сердитое и решительное. Сердитое потому, что она вот уж пять дней как в отряде, а до неё будто бы и дела никому нет. Решительное потому, что такого отношения к себе она терпеть больше не будет, и об этом она заявит сейчас дяде Коле… Что ж это такое? Вчера вечером Лиля с Орловым опять ушли в разведку. Сегодня партизаны будут готовиться к нападению на карательный отряд, созданный Зимлером после того, как Борис с товарищами отбил около двух десятков лошадей, которых перегоняли с завода в городок. А что делать ей? Снова помогать старушкам кашеварам? Или - ещё хуже - слоняться по лагерю без дела?..
Несмотря на ранний час, солнце было жаркое. Лес дышал ровно и тихо, разноголосо перекликались птицы, где-то повизгивала пила и гулко стучал топор, но Юта ничего не слышала, - она обдумывала всё, что скажет командиру. Поднявшись на бугор, Юта направилась прямо к штабу.
У штаба её остановил часовой:
- Куда?
- К командиру.
- Только что ушёл. К медикам. Там Лиля… вернулась.
«Почему к медикам?» - подумала Юта, но спрашивать часового ни о чём не стала.
Она быстро обогнула штаб, спустилась к небольшому мшистому болотцу, пересекла его и догнала Николая Нико- лаевича в сосновом бору, недалеко от палаток, разбитых на лето для раненых и больных. Николай Николаевич на ходу обернулся к Юте и, сухо ответив на её приветствие, прибавил шагу. Юта поняла: что-то там случилось.
За палатками, у домика санитарной службы, построенного из сенного сарая, они увидели молчаливую толпу партизан. Юта заметила Лилю. Она стояла у крыльца, опустив голову. В руках у неё был продолговатый свёрток, который она держала так, как держит мать запелёнатого ребёнка. На Лилю снизу вверх смотрел не отрываясь босоногий мальчишка в коротеньких замызганных штанах и широкой рубахе с дыркой на локте. Он крепко держался за Лилину кофту. Рот у него был полуоткрыт, а глаза, казалось, хоть и смотрели на Лилю, но ничего не видели - такими они были затуманенными, безучастными, неподвижными. Мальчишка не оторвал взгляда от Лили даже тогда, когда Николай Николаевич подошёл к ней и тихонько отогнул краешек свёртка. Юта увидела льняные кудри и бледно-синее личико ребёнка со следами крови в уголках рта.
