Утром Юта собиралась в путь.
Ей нужно было дойти до озера Длинного, в районе которого расположился партизанский отряд дяди Коли, и через местного рыбака Антипыча получить от партизан Орлика. А до озера было километров двадцать.
Взглянув в окно, Варвара Васильевна недовольно покачала головой:
- Небо хмурится. Не задождило бы… Достань-ка, Ютик, свою кофту. Где она у тебя? Да платок возьми.
- Жарко будет, тётя Варя, - начала было противиться Юта.
- Не жарко, а в самый раз. Доставай, доставай! Простудишься - потом отвечай за тебя! - потребовала Варвара Васильевна.
Юта подчинилась.
Перед дорогой посидели полминуты молча.
Так же молча встали.
Худенькая девочка в шерстяной кофте и короткой юбке деловито шагнула к двери, на пороге внезапно обернулась и на прощанье помахала Варваре Васильевне рукой.
Когда дверь захлопнулась за Ютой, Варвара Васильевна опустилась на табуретку. Что-то сильно кольнуло в сердце…
Юта прошла половину дороги, и ей захотелось отдохнуть да поесть пирожков, что напекла утром тётя Варя и положила в маленькую берестяную корзиночку.
Юта свернула с дороги в березнячок, за которым виднелись травянистые холмы, сняла кофту и села в тени…
Пирожки были вкусные, душистые…
Отдохнула. Поднялась. Взяла кофту и случайно сунула руку в карман. Нащупала что-то шелковистое. Вынула из кармана да так и ахнула. Это был её пионерский галстук. Кумачовый, почти новенький, купленный мамой накануне отъезда к Варваре Васильевне.
Юта бережно развернула галстук, разгладила его, несколько раз примерила и даже потёрлась о него щекой.
И вспомнился ей Ленинград, школа на Васильевском острове, пионерская линейка в длинном светлом коридоре, а ещё костёр в Мельничьих Ручьях, на берегу тихого озерка, с песнями, плясками…
На душе было тоскливо. Где-то вы сейчас, мои подружки?..
В этих воспоминаниях дорога прошла незаметно. Когда солнце поднялось совсем высоко, из-за леса неожиданно показалось голубое озеро, по берегу которого далеко протянулась большая деревня.
В деревне Юте пришлось задержаться часа на три, пока Антипыч, оказавшийся, к её изумлению, пятнадцатилетним мальчишкой, не привёл от партизан Орлика, на котором было новое отличное седло.
Обратный путь казался Юте чем-то вроде прогулки. Орлик, давно не пробовавший свои силы в быстром беге, видимо, решил поразмяться: переходил на галоп и даже пускался в карьер, так что Юте приходилось не подгонять, а сдерживать разрезвившегося коня.
Подъехав к небольшой деревеньке, от которой оставалось всего километра три до дома, Юта остановилась. С утра деревенька казалась совсем пустынной, а сейчас по ней сновали немецкие солдаты. Под громадными клёнами, в зелени которых утопала деревенька, стояли седые от пыли автомашины, мотоциклы.
