Маленький всадник какое-то время придерживал своего горячего коня, но, увидев впереди зеркальную гладь Шелони, вдруг пронзительно свистнул, взмахнул плёткой и помчался к посёлку. Перед посёлком он остановился и вернулся к табору.
Могучий, словно высеченный из бурого камня, цыган, шагавший за первой кибиткой, погрозил пальцем парнишке, покачал широкой бородой и густо пробасил:
- Ой, Мишка, не сносить тебе головы!
Мишка только сверкнул белыми зубами. Понял по тону отцовского голоса: любуется им отец, хвалится перед роднёй - смотрите, мол, какой орёл растёт в семье Романа Чёрного!
Перед самым посёлком кибитки свернули вправо и скрылись за зелёными холмами. Там, на берегу Шелони, в негустом березнячке, кочующие цыгане любили раскидывать свои становища.
Как только на опушке леса показались цыгане, школьный стадион, за которым проходила каменистая дорога, ожил. Первыми сюда прибежали мальчишки. Чтобы лучше видеть, многие вскочили на скамейки, а самые бойкие оседлали забор.
Белоголовому стриженому малышу в трусиках никак не удавалось взобраться на высокую скамейку. Попытки закинуть босую ногу на доску кончались тем, что малыш всякий раз оказывался под скамейкой. За всем этим долго наблюдал с забора длинноногий парнишка. Наконец он спрыгнул с забора, подсадил малыша на скамейку и, став рядом с ним, недовольно сказал:
- Я тебе говорил - сиди дома!
Малыш промолчал и ухватился за его штанину:
- Они с войны?
Длинноногий парнишка посмотрел на него сверху вниз:
- Не с войны, а оттуда, где наша мама окопы роет, понял?
- А это далеко?
- Далеко.
- А они маму видели?
- Отстань! Смотри!
Но малыш не унимался:
- А зачем окопы?
- Чтобы фашисты не прошли, понял?
- Угу… А зачем они ходят?
Длинноногому парнишке, видимо, надоело отвечать:
- Тебе уши хотят надрать, чтоб нос не совал куда не надо, понял?
Малыш наморщил лоб, насупился и умолк…
Девчонки опоздали. Они влетели на стадион и загалдели. Мальчишки зацыкали на них. Длинноногий парнишка требовательно спросил: «А вам что здесь надо?» - будто сам он и все мальчишки прибежали сюда по какому-то очень важному делу.
Длинноногий обвёл девчонок насмешливым взглядом, съехидничал:
- Из-за таких красавиц цыганята в Шелонь попрыгают.
- Они-то попрыгают, - звонко ответила девочка в коротком ярком платье, сузив удивительно синие глаза, - а вот прыгни-ка ты! Не выйдет! Слаб в коленках! От берега на три метра боишься отплыть. - Она шагнула к смущённому парнишке и смерила его взглядом. - И вырастет же такая… фабричная труба!
