II
Неподалеку от Ист-Гринстед проходит длинная и довольно милая дорога на Балкомб. У развилки — старомодный постоялый двор, крошечный, но гостеприимный. На задворках — уютный бар. В этот вечер единственным посетителем был Эрнест Гелвада. Он сидел у огня, курил и думал. Думал он нестандартно — как делал все, за что брался. Думал он на нескольких языках, пятью из которых владел почти в совершенстве. Его забавляло переключение мысли с португальского на французский, на итальянский с неожиданными соскоками на родной. Иногда он думал по-английски; говорил он на нем очень хорошо — но иногда, потеряв меру, употреблял самые грязные американские ругательства.
Барменша, которая давно наблюдала за ним — было что-то чертовски привлекательное в Эрнесте Гелваде, — спросила:
— Не хотите выпить, сэр?
Гелвада встал, подошел к бару, облокотился на стойку и улыбнулся барменше.
— Думаю, да.
Он кивнул на ряды полок вокруг бара.
— Что за бутылочка справа на полке? Пожалуй, мне нужна именно она.
Она оглянулась.
— Это очень старый ликер, сэр. Во время войны его забыл здесь один джентльмен. Думаю, он турецкий. Называется «Яблоко Эдема».
— Налейте немножко, пожалуйста.
Хозяйка дотянулась до бутылки, наполнила ликерную рюмку и протянула ему. Он положил на прилавок фунтовую бумажку.
— Вам нравится, сэр? По-моему, вы пили его раньше.
Он покачал головой.
— Ни разу.
Он отхлебнул.
— И он мне не нравится. Думаю, двойной виски с содовой лучше.
Она повела бровями и улыбнулась.
— Интересно, а зачем вы хотели попробовать?
— Я не хотел пробовать, — Гелвада улыбнулся. — Хотел посмотреть, как вы тянетесь. У вас очень хорошая фигура, мадмуазель. Греки, без сомнения, дали бы высший балл. Что до меня, я думаю, женские фигуры лучше смотрятся, когда они тянутся за чем-то наверху.
Она ничего не сказала и принесла виски с содовой.
Он спросил:
— Вы поняли мою мысль?
Она холодно бросила:
— Да, думаю, поняла.
Эрнест продолжал:
— Поймите, я, как говорят, эстет. Люблю прекрасное. Пожалуй, я буду приходить очень часто, моя прелесть!
Она приподняла руки поправить волосы. Какой нахал, — подумала она, — но не может не нравиться. Странно, почему?
Зазвонил телефон. Она обошла стойку, ответила и отвела от уха трубку.
— Не вы ли мистер Гелвада?
— Да… Мистер Эрнест Гелвада… весь к вашим услугам, мадмуазель.
— Ладно, вам звонят, — она подала аппарат.
Гелвада взял трубку.
— Да… Очень хорошо… Большое спасибо…
Он положил трубку, отхлебнул виски, вернулся к стулу и взял шляпу.
