Часы на церкви пробили два, когда Гелвада добрался до тропинки в обрыве. Он все еще пытался понять мотивы, заставившие кого-то украсть предсмертную записку Тодрилла. И когда успели убрать записку? Он прошел по тропинке через двор церкви, через тиссовую рощу и пошел вниз по дороге. Нашел травянистый склон, скрытый кустами, где все еще стояла машина Тодрилла.
Он зашел за кусты, осмотрелся. Никого не было. Он вернулся к машине, сел в нее, вытащил из кармана фонарик и начал осматривать пол машины.
Тихий дрожащий голос произнес:
— Грязная свинья. Наконец-то я нашла тебя. — Гелвада вздохнул. «Очень некстати, — подумал он, — что происходит что-то непредвиденное». Он выпрямился, вылез из машины на обочину. Прямо перед ним, в тени обочины, стояла молодая женщина — очаровательная молодая женщина, подумал Гелвада, несмотря на то, что он был крайне раздосадован, что автоматический пистолет в ее руках смотрел ему прямо в живот.
— Мадемуазель, — сказал он тихо, — может быть, я и свинья, хотя я в этом сомневаюсь, но уж точно не грязная. Я моюсь каждый день.
— Грязная свинья, убийца. Я хотела бы убить тебя. Убить тебя мне доставило бы огромное удовольствие. Но я не сделаю этого. Я передам тебя полиции. И буду наслаждаться при мысли о том, что тебя повесят или гильотинируют — предпочитаю повешение.
— Очень жаль, — Гелвада пожал плечами. — Я предпочел бы быть гильотинированным. — Он говорил медленно, спокойно, совершенно бесстрастно, но взгляд у него был настороженный. «Девушке, — подумал он, — лет 28». Он поднял узкий луч фонарика, чтобы получше рассмотреть ее. Она была весьма привлекательной. У нее было овальное светлое лицо, а сердитые глаза, зло смотревшие на него, были карие. «Спокойными, — подумал он, — черты ее лица были бы восхитительными». И как бы в подтверждение, они вдруг исказились яростью.
«Очень зрелая и энергичная женщина», — подумал он.
— Мадемуазель, — сказал он, — хотелось бы знать, кого это я убил. Вы знаете, легко сделать ошибку, особенно имея такой плохой характер.
— Я знаю о вас. Я могу догадаться, кто вы. Вы один из этих грязный нацистов, еще не пойманных, которые бродят по кашей стране, пытаясь даже теперь, несмотря на все, причинить нам еще больше горя. Жюль рассказывал мне о таких людях, как вы.
— Понятно, — сказал Гелвада. — Итак, Жюль говорил вам. Жюль Франсуа Тодрилл. Мадемуазель, а могу я спросить, кем он был вам?
Она почти прошипела:
— Узнаешь. Он был человеком, которого я любила, за которого я хочу отомстить. Прежде чем он приехал сюда, в Сант-Брие, он говорил мне обо всем, что с ним может случиться. Говорил мне об опасностях своей работы, предупреждал меня, что может ожидать от людей вроде вас.
