Так для Лилли стало необходимостью подвергать жестоким мучениям женщин, и в таких случаях он не испытывал ни малейших угрызений совести. Люди, которым приходилось работать вместе с ним, втайне считали, что он получал от этого огромное удовольствие. Однако если он и был садистом, то искренне считал этот садизм неизбежным атрибутом своей деятельности.
Он пересек комнату, выключил приемник, чтобы в тишине поразмышлять о собственной судьбе. Лилли понимал, что сейчас находится на гребне волны, понимал и то, что надвигаются какие-то события. Он отдавал себе отчет в том, что даже если англичане и вправду такие дураки, какими их считают некоторые, — а он, Лилли, вовсе не считал их такими, — то все равно события, которые произошли (арест Малрик и гибель Дюбора и Майклсона), не могут остаться без последствий.
Кто-то неизбежно должен был узнать, что информация просочилась во Францию именно из Англии. А значит, подозрения падут на него, Лилли, ведь британская разведка не может не догадаться о его истинном лице. И им придется принять меры, у них просто нет другого выхода. Интересно, подумал он, применят ли они те же самые методы, ту же технику, что обычно применяет он сам?
Он пожал плечами, отошел от столика с приемником, закурил и снова вернулся к камину, облокотился на каминную полку и задумался.
Если они не примут меры в течение ближайшей недели, то, пожалуй, надо будет постараться скрыться отсюда. Это вполне возможно, у него ведь есть канал связи с Эйре, а уж если он доберется туда, то… В общем, если действовать умело, умно и осторожно, то все может пройти благополучно.
С другой стороны, подумал Лилли, если они что-то решат предпринять, то это будет сделано быстро — в течение самого ближайшего времени, особенно если они и в самом деле догадываются насчет него. Интересно все же, что именно им о нем известно и насколько важным агентом они его считают. Знают ли они о той превосходной организации, которую он создал здесь за эти годы? Он слабо улыбнулся. Любопытно, подумал он, что бы они сказали, если бы узнали, как японцы обращаются с пленными британскими гражданами; является же это лишь одним из пунктов программы, разработанной Лилли. Он снова пожал плечами.
Ни на одну минуту ему не приходило в голову, что те, стоящие над ним, те, кто все эти годы целиком полагались на его ясный ум, сейчас, в минуту опасности, бросили его на съедение врагу. Он считал, что такая ситуация — часть игры, которую он ведет. И если он был садистом, то вполне готов этот садизм обратить против самого себя. Возможно даже, что те великие, кто стоял над ним, даже и рады будут избавиться от него: ведь он слишком много знает.
